Несмотря на масштабные экономические ограничения, введённые против России после начала войны на Украине, в европейских портах по-прежнему регулярно выгружают продукцию с маркировкой «Made in Russia».
ЕС обязался полностью прекратить импорт российского природного газа к сентябрю 2027 года, и поставки уже значительно сокращены. Однако параллельно Европа продолжает закупать российские минеральные удобрения, производимые именно из природного газа.
По мнению The Economist, такая ситуация сохраняет элемент зависимости европейской продовольственной системы от поставщика, которого ЕС официально считает враждебным.
Зависимость до вторжения и после него: временное падение сменилось ростом
До февраля 2022 года Россия обеспечивала примерно 30% удобрений, закупаемых европейскими фермерами, — как азотных, так и фосфатных и калийных. После начала войны импорт кратковременно сократился, а ряд руководителей российских химических компаний попали под персональные санкции.
Однако сами компании и их продукция оказались исключены из режима ограничений. В результате к середине 2025 года доля России на европейском рынке снова выросла — до третьей части всех поставок.
Июнь 2025 года стал рекордным: Европа ввезла около 1 млн тонн российских удобрений, что стало самым высоким месячным показателем за десять лет. Поставки преимущественно идут через посредников в Швейцарии и странах Персидского залива.
Почему российские удобрения остаются выгодными
Российские удобрения дешевы, доступны и географически близки.
Азотные удобрения — самые востребованные — производятся из природного газа, из которого получают водород, затем соединяют его с азотом, вырабатывая аммиак. То есть Европа отказывается от импорта газа как сырья, но фактически принимает продукцию, созданную на его основе.
При этом у России есть серьёзные преимущества:
- около 20% мирового производства удобрений,
- крупнейшие запасы фосфатов и калийных солей,
- низкая себестоимость из-за избыточных объёмов газа, который теперь не продаётся в Европу напрямую.
Фактор фермеров: главная причина осторожности Брюсселя
Аграрный сектор — политически чувствительная сфера. Удобрения составляют 15–30% расходов европейских фермеров.
С 2020 по 2025 годы их затраты росли из-за пандемии, войны на Украине и конфликтов на Ближнем Востоке. При этом цены на зерно и овощи, наоборот, снижались.
В 2024 году фермеры устраивали масштабные протесты, блокировали дороги и въезды в столичные города — включая Брюссель. Поэтому ЕС опасается, что жёсткие ограничения на импорт удобрений могут вызвать новую волну протестов.
Решение №1: наращивание собственного производства — но инвесторы не спешат
До войны в Европе работали около 120 заводов по производству удобрений. В 2020 году они закрывали до 70% потребности ЕС в азотных удобрениях, однако зависели от российского газа или аммиака.
После прекращения поставок газа по трубопроводам и резкого роста цен европейское производство сократилось примерно на 70%, и только половина мощностей позже вернулась в строй. Сейчас европейские заводы обеспечивают лишь около половины потребности рынка.
Инвесторы осторожничают по двум причинам:
- высокие экологические требования ЕС,
- высокая себестоимость производства.
Как отмечают отраслевые эксперты, запуск новых проектов в Европе выглядит слишком рискованным.
Решение №2: поиск альтернативных поставщиков — но они дороже
Теоретически Европа может перейти на поставки из других стран:
- Египет и Алжир производят азотные удобрения,
- Марокко — фосфатные,
- Тринидад и Тобаго — аммиак.
Однако все эти варианты обходятся дороже российского, особенно в сегменте азотных удобрений. Ограничения на закупку российского газа создают избыток сырья в самой России, а это снижает себестоимость её продукции.
Европейские тарифы: мягкий старт и долгий путь
С июля 2024 года ЕС начал вводить пошлины на российские азотные удобрения. Но система оказалась слишком плавной:
- начальный тариф — €40 за тонну,
- с июля 2026 года — €60,
- максимальный уровень — €315 после середины 2028 года.
При том что в 2024–2025 годах стоимость тонны удобрений составляла $400–700, стартовые тарифы фактически не делают российскую продукцию неконкурентоспособной.
Дополнительно ситуацию осложняет то, что склады в ЕС до сих пор заполнены удобрениями, закупленными по низким ценам до введения тарифов.
Фосфорные и калийные удобрения облагаются минимальными пошлинами — Еврокомиссия считает, хотя и спорно, что их производство меньше связано с доходами России от экспорта газа.
CBAM: новая система, которая повысит цены для всех поставщиков
С 1 января 2026 года начинает действовать механизм трансграничной корректировки выбросов углерода (CBAM).
Его суть — дополнительные тарифы на товары, произведённые с использованием углеродоёмких технологий. Под действие попадают удобрения практически всех производителей, включая не только РФ, но и альтернативных поставщиков.
Фермеры опасаются, что именно им придётся оплачивать повышение стоимости, и уже назначили масштабный протест в Брюсселе на 18 декабря.
Три главных риска для рынка удобрений
- Рост себестоимости внутри ЕС.
И тарифы, и CBAM подтолкнут цены вверх. - Политическое давление со стороны фермеров.
Евросоюз ограничен в инструментах поддержки и боится повторения протестов. - Замедленный эффект тарифов.
Российские азотные удобрения будут вытеснены с рынка лишь после 2028 года.
Разрыв зависимости неизбежен, но процесс будет долгим
ЕС стремится сделать импорт российских удобрений экономически невыгодным, однако низкая цена, удобная логистика и внутренние политические ограничения мешают быстро добиться результата.
По мнению The Economist, европейская стратегия развивается «слишком медленно и слишком осторожно», чтобы уже сейчас существенно уменьшить зависимость от российской продукции.
Тем не менее долгосрочная задача остаётся прежней:
создать устойчивую систему поставок удобрений без участия России и одновременно избежать нового кризиса аграрных протестов.
Настоящая статья была подготовлена на основе материалов, опубликованных The Economist. Автор не претендует на авторство оригинального текста, а представляет своё изложение содержания для ознакомительных целей.
Оригинальную статью можно найти по ссылке здесь.
Все права на оригинальный текст принадлежат The Economist.
