Михаэль Туманн — корреспондент Die Zeit по Восточной Европе. Недавно у него вышла книга: «Леденящее молчание вниз по течению. Путешествие из Москвы в Берлин».
«Россия, — говорит Путин, — наследница Святой Руси, Московского царства, Российской империи и Советского Союза. Мы гордимся этими величайшими эпохами нашей непрерывной тысячелетней истории». Путин умалчивает о множестве разрывов в российской истории, чтобы провести свои исторические линии. В День Победы 9 мая он поставил войну с Украиной в один ряд с победой советских народов над Германией в 1945 году. При этом Путин приписывает эту победу исключительно России, утверждая, что воины Красной армии «навсегда останутся русскими солдатами».
Ссылки на Российскую империю во всех её вариантах стали обязательным элементом речей Путина. Для европейского слуха это звучит анахронично. Многие немцы надеются, что российский имперский пыл утихнет, если Путин добьётся своего на Украине. Это, вероятно, ошибка. Мы, похоже, живём в новую эпоху империализма, и Россия — первая страна, которая в полной мере его переживает. Последствия этого катастрофичны для Украины, Европы и всего мира.
В Москве претензии на статус мировой державы, особенно с нового вторжения на Украину в 2022 году, обставляются с размахом. Построенные диктатором Сталиным кольцевые магистрали вокруг центра отреставрированы и ночью освещены, как декорация к фильму. Дома XIX века надстроены и вновь украшены лепниной. Новостройки искусственно состарены — и, разумеется, подсвечены. Между ними ревёт поток машин по десятиполосным улицам. На набережной Москвы-реки переливаются световые установки между небоскрёбами «Москва-Сити». Здание МИД ночью похоже на башню Саурона, властелина Мордора из «Властелина колец» Толкина.
Кто гуляет по улицам, не может избавиться от ощущения, что идёт мимо эпицентра мира. Людей подавляет эта имперская инсценировка, но она же должна их вдохновлять обещанием мировой значимости.
Частью этой инсценировки стал возрождённый Путиным культ Сталина. В мае 2025 года в Москве бурно обсуждали восстановленное произведение искусства. На станции метро «Таганская» открыли барельеф с фигурой диктатора — белоснежный, как невинность, и воздвигнутый вертикально, словно ракета «Тополь». Сталин, в жесте Наполеона, закладывает правую руку между пуговицами мундира, а слева и справа его превозносят трудящиеся. Барельеф носит красивое название — «Благодарность народа вождю и главнокомандующему». Руководство СССР после смерти диктатора приказало демонтировать это произведение. Путин велел восстановить его. Теперь двое полицейских охраняют Сталина, чтобы никто ему не причинил вреда. Женщина возлагает к ногам вождя цветы и кланяется. Другая москвичка фотографирует, потом закатывает глаза и отворачивается. Взгляды в ресталинизированной России выражают то, что в допутинские времена можно было говорить открыто и без страха.
При Путине стало возможным то, что в СССР после 1956 года было немыслимо. Новый барельеф — одна из самых вызывающих форм возрождённого сталинского культа. Изображения диктатора, отправившего миллионы людей в смерть и разруху, появляются и в провинциальных городах. Но в Москве мимо нового барельефа ежедневно проходят десятки тысяч людей. В другой станции метро размещена цитата из сталинского гимна: «Нас вырастил Сталин — на верность народу, На труд и на подвиги нас вдохновил». Недавно Путин переименовал аэропорт Волгограда в «Сталинград».
Привлекательность Сталина — не в ГУЛАГе и миллионах жертв, память о которых в Москве увековечена лишь двумя камнями. Восхищение вызывает жестокость и насилие, с которыми он подчинил себе советскую империю и создал тоталитарное государство. Прославляется победа над нацистской Германией, взятие Берлина и половины Европы в 1945 году. Империю Сталина в Москве сегодня называют максимальным расширением России со времён победы Александра I и его союзников над Наполеоном в 1813 году. «На, Берлин!» стало при Путине лозунгом националистов и профессиональных имперцев. Правитель позволяет им формировать общественный дискурс.
Новый нарратив
Одним из влиятельных имперцев является писатель и главный редактор газеты «Завтра» Александр Проханов. В 1990-е годы издание было маргинальным и незначительным. Но при Путине взгляды газеты стали достоянием широкой публики, а сам Проханов превратился в идеолога.
В его офисе рядом с Минобороны России ощущается своеобразная «троица», которую можно описать как религиозный национал-большевизм. Рядом с кожаным диваном стоит скамья с красной советской звездой, статуэтка Будды — дань Востоку, и декоративный алтарь с православными крестами и советскими звёздами. На полках — модели советских танков. Центральное место занимает вычурный графин для водки в виде фарфорового орла византийского жёлтого цвета. На крыльях орла — красные купола с крестами, которые, если снять и перевернуть, превращаются в рюмки для водки.
Проханов обвил это изделие красной лентой с надписью «И. В. Сталин». Алтарь отражает сложный мир русских националистов: национально-христианский православный сталинизм. То, что для западного глаза кажется несовместимым, в путинской России сливается воедино: красная и белая Россия, сталинизм и царизм, Советский Союз и православие. Всё, что помогает представить Россию как мировую державу, укладывается в имперскую логику.
Проханов, которому Путин как давний друг регулярно звонит с поздравлениями на день рождения, много лет утверждает, что Россия — это «империя». Если лишить её этого характера и имперского принципа устройства, «от России останутся лишь клочки», уверен он. Защита от всех угроз для Отечества, по его мнению, заключается в расширении границ. Россия — это империя, «чьи границы дышат».
Путин изначально не был сторонником этой линии. В начале своего правления на рубеже тысячелетий он держался в стороне от националистов вроде Проханова или крайне правого «имперского философа» Александра Дугина. После терактов в США в 2001 году он искал сближения с Западом и предлагал союз против терроризма. На выборах 2004 года он победил с нарративом порядка, контроля и стабильности. Непрерывный рост цен на нефть наполнял бюджет миллиардами долларов, которыми он укреплял стабильность и обеспечивал населению относительное благополучие.
Но спустя несколько лет россияне привыкли к новому уровню жизни и, к удивлению Путина, потребовали большего — участия в управлении. Зимой 2011/12 года люди вышли на протесты против его возвращения с поста премьера на президентское кресло и против грубой фальсификации выборов. На Болотной площади в Москве собрались юристы, программисты, карьеристы, менеджеры — те, кто был в выигрыше от предыдущего десятилетия.
Рейтинг Путина резко рухнул. Его речи перестали производить впечатление, он выглядел старым и усталым. В январе 2012 года лишь 42% опрошенных были готовы проголосовать за него, и этот показатель быстро снижался. Выборы в марте он всё же выиграл благодаря подконтрольному ТВ и слаженным усилиям силовых структур.
Однако поддержка продолжала падать, и Путин начал нервничать. Он видел волну протестов по всему миру — от Туниса и Египта до Бахрейна, Сирии, Ливии и Йемена. Протесты на Болотной прямо под окнами Кремля показали, что действовать нужно срочно. Требовалась новая история для народа. Толчок пришёл не с Запада, а от российских протестующих.
Война за реставрацию империи
Программным стал опубликованный в 2012 году в «Независимой газете» материал, в котором Путин обратился к национализму. Он описал Россию как уникальное пространство многих народов, особую цивилизацию, которую русские должны удерживать в рамках одного государства. «Ядро и соединительная ткань этой цивилизации — русский народ, русская культура», — писал он. Российскую Федерацию он противопоставлял западным «мультикультурным экспериментам», представляя её как сосуд, где множество народов живут под руководством русской культуры. Путин продвигал имперский евразийский руссоцентризм, о котором уже много лет говорили националисты вроде Проханова и геополитик Дугин.
В последующие годы Путин ловко жонглировал вариантами русского национализма. Иногда он продвигал концепцию «Русского мира» в соседних странах, основанную на узком этнонационализме. В нерусских республиках он, напротив, прославлял империю многих народов под властью России. В отношении Украины он обращался к идеям писателя Александра Солженицына о «триедином народе» — России, Беларуси и Украины как частях единой славянской этнической общности. Новый националист Путин играл с привычными образами, практикуя «оппортунистический национализм». В 2012 году он назвал себя «самым большим националистом в России».
Так он нашёл тон, который откликался у широкой аудитории. Всё чаще он говорил о русских и внешних угрозах. В 2014 году, при первом нападении на Украину, Путин дал националистам простор в публичном пространстве. После аннексии Крыма его популярность достигла пика.
Вторжения на Украину в 2014 и 2022 годах стали наглядным итогом сознательной интеграции Путиным имперского мышления в государственную идеологию. Это — войны за реставрацию империи, за возвращение СССР в статус мировой державы. Путин называл распад Советского Союза «крупнейшей геополитической катастрофой XX века».
Новый национализм и все имперские течения он просто сделал частью государственной политики. Это эффективно мобилизует общество. И по сей день Путин удерживает власть на волне управляемого национализма, подпитываемого военными успехами, нарративом «борьбы за существование» и враждой с Западом, особенно с США и Европой.
Эта конфронтация для него жизненно важна. Она служит опорой власти и объясняет все лишения, с которыми россияне столкнулись после нападения на Украину. Страх перед войной, мобилизацией, прослушкой, репрессиями и будущим стал частью повседневности.
Весной 2025 года Путин упорно отвергал прекращение огня, но неоднократно предлагал переговоры с Украиной. Когда президент Украины сразу согласился, Путин отступил. Это его истинное лицо: он не собирается отказываться от имперских целей за столом переговоров.
Путин любит говорить о «буферной зоне», которую он хочет создать на Украине. Что это значит, дают понять его приближённые. «Человек для чёрной работы» — заместитель председателя Совета безопасности Дмитрий Медведев — 25 мая 2025 года опубликовал в Telegram карту, на которой вся территория Украины, кроме узкой полосы в Галичине вдоль польской границы, была закрашена в российский красный цвет и обозначена как буферная зона.
Очертания новой империи
Медведев выложил карту в своём англоязычном Telegram-канале, чтобы её наверняка увидели на Западе. На претензии к всей Украине ранее недвусмысленно намекал и министр иностранных дел Сергей Лавров. За три дня до этого, выступая в Москве на конференции о «исторических южнорусских территориях», он заявил:
«Вне конституционных границ Российской Федерации на Украине проживают миллионы русскоязычных людей. Было бы тяжким преступлением оставлять их под властью, которая запрещает говорить по-русски».
Москва, по словам Лаврова, готова к переговорам, но «на наших условиях».
Путин и Лавров неизменно демонстрируют видимость готовности к диалогу, при этом методично срывая любые реальные переговоры. От своих истинных целей российский правитель по-прежнему далёк. Его пресс-секретарь Дмитрий Песков ещё весной 2023 года подчеркнул, что Россия не намерена отступать «ни на йоту» от требований, озвученных в декабре 2021 года. Тогда Путин требовал вернуть инфраструктуру НАТО к состоянию до расширений 1990-х годов, вывести американские войска из Европы — в том числе из Германии и Польши, — а также закрепить за Россией право голоса во всех вопросах европейской безопасности.
Здесь снова просматривается главное: желание пересмотреть итоги холодной войны, отменить европейский порядок безопасности, сложившийся после 1990 года, и отомстить за десятилетия, в течение которых Россия не могла быть империей.
Путин не хочет, чтобы международное право определяло границы его государства.
Восемь лет назад, на церемонии награждения талантливых школьников, он спросил девятилетнего победителя по географии, где находятся границы России. Мальчик правильно ответил: на Беринговом проливе. «Нет, — возразил Путин, — границы России нигде не заканчиваются». Потом он сказал, что это была шутка.
Сегодня эта «шутка» выбита в камне, например, перед казармой знаменитой псковской дивизии ВДВ. Эта элитная часть воюет на Украине, реализуя маниакальную идею России о продвижении на запад.
Вокруг концепции «границ России, которые нигде не заканчиваются» при Путине сформирован новый культ. Церковь и государство организовали передвижную выставку, которая объехала всю страну. На больших щитах были изображены правители «тысячелетней» Российской империи. Особой деталью стал «территориометp», показывающий, сколько земли при каждом из них было завоёвано.
Кто расширял Россию, тот герой: цари Алексей Михайлович, Пётр I, Екатерина Великая, диктатор Сталин. Кто терял территории, тот проигравший и слабый. Путин явно намерен попасть в галерею победителей. Смысл этого культа очевиден: мерилом успеха служит не развитие страны и не благосостояние народа, а количество завоёванных квадратных километров.
Российский социолог Владислав Иноземцев считает, что из-за отсутствия чётко очерченного национального государства у россиян нет ясного представления, чем является Россия и где начинаются и заканчиваются её постоянно воспеваемые «имперские» границы. «Для них любое отделение территорий выглядит как окончательный демонтаж империи», — говорит он.
Сокращение размеров страны воспринимается как путь к гибели, тогда как расширение сулит будущее. В этом и состоит суть «имперского синдрома», с которым Россия борется не только со времени распада СССР. «Империя или ничто!» — когда-то провозгласил Владимир Жириновский, самый популярный националист России. Он умер, когда вторжение на Украину продолжалось всего несколько недель. Но его дух витает над путинской Россией, как бесконечный ледяной ветер.
Статья, размещенная на этом сайте, является переводом оригинальной публикации с Die Zeit. Мы стремимся сохранить точность и достоверность содержания, однако перевод может содержать интерпретации, отличающиеся от первоначального текста. Оригинальная статья является собственностью Die Zeit и защищена авторскими правами.
Briefly не претендует на авторство оригинального материала и предоставляет перевод исключительно в информационных целях для русскоязычной аудитории. Если у вас есть вопросы или замечания по поводу содержания, пожалуйста, обращайтесь к нам или к правообладателю Die Zeit.
