В 2024 году бюджетный дефицит США достиг 7% ВВП — и, похоже, это только начало. Президент Дональд Трамп, известный своим громким политическим стилем, продвигает в Конгрессе законопроект под звучным названием One Big Beautiful Bill Act, который делает постоянными налоговые льготы, впервые введённые в 2017 году. Новая версия включает дополнительные выплаты работникам сферы обслуживания, пенсионерам и детям из малообеспеченных семей. Общий объём новых заимствований, необходимых для финансирования этих мер, оценивается в триллионы долларов на ближайшее десятилетие.
Однако безудержное увеличение расходов — не исключительно американская история. Согласно данным The Economist, правительства богатейших стран мира соревнуются в щедрости. Франция в этом году выйдет на дефицит в 6% ВВП, Великобритания — немного меньше. Германия, ранее считавшаяся образцом финансовой сдержанности, собирается занять сумму, эквивалентную 3% ВВП. Канадский бюджет также скатывается в «красную зону».
От “щипания пера” к откровенному перекармливанию
В XVII веке министр финансов Людовика XIV Жан-Батист Кольбер утверждал: искусство налогов — «щипать как можно больше перьев с гуся с наименьшим количеством шипения». Современные же правительства, как подмечает The Economist, перестали щипать — они кормят, причём по методу производителей фуа-гра, то есть до предела.
Исторически дефицит — дело привычное: Франция, например, не видела бюджетного профицита с 1974 года. Тем не менее, рост экономики способен компенсировать рост долга, если ВВП растёт быстрее, чем накапливается задолженность. Однако нынешняя ситуация выходит за рамки привычного. При уверенном росте экономики и рекордно низкой безработице правительства продолжают занимать деньги, игнорируя элементарные советы экономических учебников.
Усугубляет ситуацию то, что стоимость заимствований резко выросла. Если во время пандемии средняя процентная ставка по госдолгу в развитых странах составляла около 1%, то сейчас — 3,7%. Это делает заимствования существенно дороже. Тем не менее, многие правительства продолжают наращивать дефицит, а не сокращать его.
Щедрость перед выборами и без них
Во многих странах популистские меры используются в преддверии выборов. В Японии политические партии соревнуются в обещаниях: от единовременных выплат населению до снижения налога на потребление. Британское правительство недавно отказалось от экономии и вернуло компенсации пожилым людям на оплату электроэнергии. Южная Корея сокращает налог на наследство. Австралия снижает подоходный налог.
Даже традиционно осторожная Германия объявила о намерении занять 800 миллиардов евро на нужды обороны и инфраструктуры. По мнению аналитиков Deutsche Bank, это беспрецедентный шаг по немецким меркам — настоящий аналог политики “чего бы это ни стоило”. Даже Швейцария, раньше хваставшаяся бюджетным профицитом, теперь вводит “тринадцатую пенсию”, выплачиваемую за счёт бюджета.
Почему правительства тратят так много?
Причин несколько. Во время пандемии у политиков вошло в привычку “спасать” население и бизнес — сначала от вируса, затем от инфляции. Сегодня же, по мнению The Economist, правящие партии боятся потерять поддержку на фоне роста популистских настроений. Любая попытка ужесточить политику тут же вызывает бурную реакцию в соцсетях и 24-часовых новостях — с личными драмами и обвинениями в “бесчеловечности”. В результате, идея “бюджетной ответственности” становится политическим самоубийством.
До недавнего времени такая расточительность была практически безнаказанной: в 2021–2023 годах номинальный ВВП рос, инфляция была высокой, а ставки низкими. Многие страны могли позволить себе первичный дефицит (то есть до учёта процентов по долгу) и при этом даже снижать общий уровень долга. Япония, например, сокращала соотношение госдолга к ВВП даже с дефицитом в 12% ВВП. За последние пять лет две трети развитых стран сократили свою долговую нагрузку: Япония — на 24 процентных пункта, Греция — на 68.
Новая фаза: низкий рост, высокая цена долга
Сегодня всё иначе: экономический рост замедляется, инфляция падает, а ставки остаются высокими. В таких условиях, чтобы сократить долг, странам необходимо как минимум сбалансировать первичный бюджет. В некоторых случаях это означает кардинальные изменения. Италия, например, сократила первичный дефицит с 3,1% ВВП в 2023 году до профицита в 1,3%. Это впечатляющий разворот — но даже его недостаточно.
Пока другие страны движутся гораздо медленнее, а геополитическая напряженность (например, торговые войны) угрожает росту, долговая нагрузка снова начнёт увеличиваться. И происходит это в особенно неудачный момент.
Бэби-бумеры выходят на пенсию, нагрузка нарастает
Демографы давно предупреждали: середина 2020-х станет переломным моментом — на пенсию массово начнут выходить поколения бэби-бумеров. Это приведёт к резкому росту расходов на здравоохранение и социальные выплаты. Британское Бюджетное управление ещё в 2015 году указывало, что даже в благоприятных условиях государству будет всё труднее избегать долговой ловушки.
Сегодня складывается взрывоопасная комбинация: растущие обязательства перед стареющим населением сочетаются с популистскими тратами. Как долго рынки будут терпеть такую политику — никто не знает. Но предел у терпения инвесторов есть. И, как замечает The Economist, даже самого прожорливого гуся можно перекормить — и тогда его печень просто не выдержит.
Настоящая статья была подготовлена на основе материалов, опубликованных The Economist. Автор не претендует на авторство оригинального текста, а представляет своё изложение содержания для ознакомительных целей.
Оригинальную статью можно найти по ссылке здесь.
Все права на оригинальный текст принадлежат The Economist.
