Автор: Марко Имарисио
«Большой стране нужна государственная идеология. Без неё она — ничто. Когда она исчезает, исчезает и сама нация. Древний Рим имел идеологию, современная Италия — нет. Возможно, именно поэтому вы уже много веков не являетесь великой страной».
Не стоит обманываться: за спиной звучат «Времена года» Вивальди — «Вивальди мой любимый композитор, поэтому я люблю Италию», — на книжных полках дремлет кот, секретарь предлагает чай, а хозяин кабинета приветливо улыбается. Мы беседуем в его офисе в Высшей школе экономики — на факультете мировой экономики и международных отношений, который многие называют инкубатором новой российской элиты.
Сергей Караганов умеет произносить страшные вещи с неизменной мягкой улыбкой — улыбкой, которую трудно расшифровать: то ли от врождённой вежливости, то ли от снисходительного сочувствия к собеседнику — ещё одному европейцу, не способному понять «новый мир».
«Что бы он ни читал, — говорит Караганов о Владимире Владимировиче, — он понимает, что я говорю, а я понимаю, что он думает».
На Петербургском экономическом форуме в июне прошлого года все заметили, как Путин лично похвалил профессора Караганова и даже дружески похлопал его по плечу.
«Мне было приятно. Думаю, он согласен с моим взглядом на мир», — говорит Караганов.
Его идеи — основателя клуба «Валдай», на заседаниях которого Путин регулярно присутствует, — изложены в недавнем эссе «Мечта России в XXI веке». В нём Караганов предлагает создать в России новую государственную идеологию — форму «духовного коллективизма», во имя которой должны быть принесены в жертву индивидуальные свободы.
Официальной реакции Путина на эту публикацию не последовало. Но сам факт того, что текст появился на сайтах МИД и Совета безопасности, уже говорит о многом.
«США не представляют худшее в западной цивилизации. Они куда более рациональны, чем вы, европейцы», — при этих словах улыбка Караганова превращается в гримасу отвращения. — «С ними проще вести переговоры. Но Дональду Трампу нет смысла останавливать войну на Украине, разве что ради личного тщеславия.
Если только не произойдёт эскалация до полного катастрофического провала — вроде Афганистана — или ядерного инцидента. Он и Америка извлекают из происходящего выгоду: истощают Европу, лишают её ресурсов, заставляют вас платить за продление жизни Киева. Почему же он должен всё это останавливать?»
Мысль Караганова о том, как завершить украинский конфликт, почти непередаваема. Летом 2023 года он заявил о «необходимости нанести ядерный удар по Польше».
«Это был парадокс, — поясняет он. — Я лишь говорил, что человечеству нужно вернуть чувство страха. Люди полностью утратили страх перед Богом и войной. Поэтому, если бы вы напали на нас, мы должны были бы ответить атомным ударом.
Я надеюсь на мир и благодарен Путину и Трампу за их усилия. Но одних встреч и рукопожатий недостаточно. Все, начиная с США, должны понять: мы не воюем против Украины.
Мы ведём войну против объединённой Европы — против Европы Наполеона и Гитлера. Ваши элиты утратили доверие и авторитет, и потому ищут спасения в войне против нас. Чтобы остановить их, может потребоваться шок».
Замечание о том, что Россия вторглась в суверенное государство, тонет в его пространных рассуждениях о «государственной идеологии» — концепции, которая, похоже, импонирует и самому Путину, и противопоставляется «испорченной идее Европы», как они её оба понимают.
Караганову перевалило за семьдесят. Он писал речи для Брежнева и почти для всех последующих российских лидеров —
«кроме Горбачёва, с которым я ни в чём не соглашался».
Он разработал теорию «сибиризации» России — то есть поворота страны лицом к Востоку, и теперь пожинает плоды позднего признания: его идеи приняты наиболее националистической частью власти и общественного мнения.
«Хочу уточнить: я и нынешний президент — разные сущности. Мы не всегда согласны.
Он считает распад СССР величайшей трагедией XX века, а я убеждён, что две мировые войны были гораздо страшнее. И обе начались в той самой Европе, которая сегодня стала колыбелью безудержного индивидуализма, противоестественного потребительства, неофеминизма-нигилизма, отрицания истории и неприемлемой свободы нравов.
То, что я предлагаю, — это возвращение к общим, древним и разделяемым ценностям.
Я создал идеологию для настоящих лидеров. И если хочешь быть настоящим лидером, ты обязан ограничить индивидуальные и гражданские свободы.
Миссия России — остановить деградацию человека и освободить мир от глобальных гегемоний.
И мы, наконец, движемся в правильном направлении. Возможно, именно поэтому Трампа так привлекает Путин. Американский президент понимает, что мы обязаны выиграть эту войну. Но время его выбора приближается: либо он с нами — либо с Европой».
Статья, размещенная на этом сайте, является переводом оригинальной публикации с Corriere della Sera. Мы стремимся сохранить точность и достоверность содержания, однако перевод может содержать интерпретации, отличающиеся от первоначального текста. Оригинальная статья является собственностью Corriere della Sera и защищена авторскими правами.
Briefly не претендует на авторство оригинального материала и предоставляет перевод исключительно в информационных целях для русскоязычной аудитории. Если у вас есть вопросы или замечания по поводу содержания, пожалуйста, обращайтесь к нам или к правообладателю Corriere della Sera.