Роджер Карстенс мчался через Тель-Авив на встречу с Романом Абрамовичем, понимая, что ему придётся просить у Белого дома прощения, а не разрешения.
Дважды до этого администрация Байдена отклоняла просьбы спецпредставителя президента США по вопросам заложников встретиться с этим загадочным российским олигархом — одним из немногих, кого Карстенс считал «мастером тайных каналов», способным развязать самые запутанные дипломатические узлы.
Но в ноябре 2023 года, когда Карстенс находился в Израиле, помогая американским семьям, чьи близкие были захвачены в заложники боевиками ХАМАС, ему пришло сообщение, что Абрамович тоже в городе. Это казалось уникальным шансом продвинуть обмен заключёнными, который мог освободить американцев, находящихся в российских тюрьмах, — и одновременно спасти главного врага Владимира Путина, российского оппозиционного лидера Алексея Навального.
Посланник по вопросам заложников бывал на земле в шести войнах, но шутил, что больше всего «боевых действий» он видел в костюме и галстуке в Вашингтоне, «пытаясь чего-то добиться». У него был план по освобождению Навального и американцев, но Белый дом считал, что время действовать ещё не пришло. Карстенс часто шутил, что чувствует себя как Гулливер, связанный лилипутами.
Его предполагаемыми оппонентами были высокопоставленные чиновники Белого дома и Госдепартамента, которые работали, хотя и более осторожно, над той же целью, оценивая геополитические и моральные риски обмена заключёнными с Путиным. Карстенс жаловался коллегам, что вынужден отчитываться перед людьми, которые, по его мнению, никогда не были в бою, не чувствовали запаха пороха и сидят за столами, выискивая причины, почему его предложения не сработают.
На этот раз бывший «зелёный берет» не собирался давать никому достаточно времени, чтобы сказать ему «нет». 30 ноября он отправил электронное письмо в Вашингтон, где день только начинался, сообщив, что готов встретиться с Абрамовичем. Через несколько минут он вошёл в отель, выбранный для встречи. Сидевший напротив миллиардер сказал, что переговоры о заключённых — между ЦРУ и российской ФСБ — зашли в тупик.
— Не уверен, что ФСБ передаёт наши послания, — сказал Карстенс. Он повторил последнее предложение Белого дома: комбинация заключённых, в которую не входил ни Навальный — которого хотела Германия, — ни «обязательный» для России фигурант — офицер ФСБ Вадим Красиков, отбывающий пожизненное заключение за убийство противника Путина в центре Берлина. Карстенс считал, что такое предложение никогда не пройдёт.
— Но позвольте предложить вам другую идею, — осторожно начал он. — Неофициально, просто чтобы узнать ваше мнение.
Карстенс изложил идею, которую называл «расширением проблемы». Германия освобождает Красикова, если Россия освобождает Навального. В дополнение США и европейские союзники возвращают разных «глубоко законсервированных» шпионов, находящихся в их распоряжении, а Россия освобождает двух американцев, обвинённых в шпионаже, — обвинениях, которые США категорически отрицали: бывшего морпеха Пола Уилана и корреспондента Wall Street Journal Эвана Гершковича.
Это звучало интригующе, сказал Абрамович, но добавил, что не может представить, чтобы Путин освободил Навального. Через 30 минут Карстенс вышел, открыв телефон и увидев лавину сообщений с приказом не проводить встречу. Спустя несколько дней он получил ответ от Абрамовича, который, казалось, был удивлён не меньше других.
Путин, по его словам, был готов освободить Навального.
В ту же неделю охранники посадили 47-летнего оппозиционера в тюремный поезд и заперли дверь, не сообщив, куда он направляется. Часы сменялись днями, пока Навальный читал книги, которые ему позволили взять из колонии ИК-6. Он не видел города за окном, но поезд петлял через Уральские горы, затем на север, к Полярному кругу, на «мертвую железную дорогу», построенную политзаключёнными при Сталине.
Две недели ушло на то, чтобы добраться до его покрытого льдом нового места заключения, известного как «Полярный волк».
— Я ваш новый Дед Мороз, — написал он в первом письме жене Юлии. — К сожалению, оленей здесь нет, но есть огромные, пушистые и очень красивые немецкие овчарки.
Через несколько недель после прибытия канцлер Германии Олаф Шольц подключился к закрытой видеоконференции с Джо Байденом, официально — чтобы обсудить войну в Украине. Неофициально — обмен заключёнными был в повестке. За несколько часов до этого главный редактор Wall Street Journal Эмма Такер встретилась в Швейцарии с ближайшими помощниками Шольца. Байден только что встретился с сестрой Пола Уилана, художницей-портретисткой Элизабет, которая легко нашла общий язык с президентом. Джейк Салливан был в постоянном контакте со своим визави в Берлине накануне встречи. Идея была настолько деликатной, что Шольц не решался упоминать подробности по телефону.
— Я прилечу к вам, — сказал Шольц. — Буду рад.
Канцлер отправился без ведома собственного кабинета, уведомив о поездке так поздно, что единственным доступным для бронирования самолётом оказался среднемагистральный Airbus A321, которому пришлось дозаправляться в Исландии. На встрече 9 февраля не было помощников и стенографистов, только Байден и Шольц. За несколько часов до этого Такер Карлсон показал интервью с Путиным в Кремле, где бывший ведущий Fox призывал российского президента освободить Гершковича. Путин выглядел смущённым. Казалось, все части мозаики встают на свои места.
В Овальном кабинете Шольц согласился освободить убийцу Красикова как центральную фигуру более широкой сделки. Канцлер собирался вызволить Навального из арктической тюрьмы — и, как он надеялся, помочь пожилому американскому президенту в сложной предвыборной кампании.
— Ради вас я сделаю это, — сказал Шольц Байдену.
Чёрные кортежи
15 февраля 2024 года узкие улицы Мюнхена были заполнены чёрными кортежами, доставлявшими лидеров Запада на ежегодную конференцию по безопасности. Карстенс не был зарегистрирован как спикер или участник панелей, но тихо вылетел из Вашингтона ночным рейсом в Германию. К этому моменту администрация ускорила подготовку сделки по Навальному, но предпочитала держать Карстенса в стороне от любых переговоров с Россией.
Христо Грозев уже был там, нервно ожидая в кафе рядом с периметром охраны мероприятия. Болгарский журналист-расследователь и «охотник на шпионов» чувствовал, что сделка почти завершена, но он и Карстенс хотели быть как можно ближе к высшим западным чиновникам по безопасности, чтобы убедиться, что ничто её не сорвёт. Продюсер фильма «Навальный» Одесса Рэй писала сообщения из Дубая, направляясь на Украину после встречи с их российским контактом Станиславом Петлинским.
Вице-президент Камала Харрис летела на борту Air Force Two, официально — с ключевой речью, а неофициально — чтобы подтвердить словенским лидерам, что в сделку могут войти двое российских шпионов, находящихся под их стражей: супруги, выдававшие себя за аргентинцев. Министр иностранных дел Германии Анналена Бербок тоже была на конференции и всё ещё испытывала моральные сомнения, но госсекретарь Энтони Блинкен должен был встретиться с ней и развеять их. Жена Навального, Юлия, также была в Мюнхене, готовая развеять оставшиеся сомнения.
Рядом с Грозевым, переписываясь с контактами, чтобы понять обстановку, сидела Мария Певчих, друг Навального и глава отдела расследований. Их местонахождение казалось символичным. Семнадцать лет назад на этом же форуме президент России произнёс речь, обрушившуюся на миропорядок, в котором, по его словам, «один хозяин, один суверен» — тираду, которую считают стартовым выстрелом его войны с Западом. Теперь, за шаг до крупнейшего обмена заключёнными между Востоком и Западом со времён распада СССР, память об этой речи витала в воздухе.
Когда вечер подходил к концу, Певчих задала вопрос, словно предчувствуя беду:
— А что, если его убьют?
После многих лет изучения российских спецслужб Грозев был уверен, что этого не произойдёт. Он заверил её, что существует протокол, методика обменов, действующая со времён холодной войны. Wall Street Journal даже подготовила статьи, готовые к публикации в момент, когда Навальный выйдет на свободу.
На следующий день директор ФБР Кристофер Рэй обедал с главами британской MI6 и немецкой разведки BND. Их скрытная и неблагодарная работа вот-вот должна была подарить свободу не только Навальному, но и Гершковичу, чью работу Рэй ценил.
Но во время трапезы высокопоставленные гости стали хвататься за телефоны: пришли новости из России. Главные силовики западного альянса смотрели друг на друга в ужасе и недоумении. Государственное агентство Кремля объявило:
«Алексей Навальный умер в тюрьме. Причина смерти устанавливается».
Один за другим гости вставали, чтобы отвечать на звонки. Рэй поспешил наверх к Блинкену. Американский госсекретарь тут же сказал:
— Найдите мне Юлию.
Помощник пытался дозвониться до жены Навального, но в итоге получил номер Грозева.
В коридорах и зонах для кофе-брейка европейские и американские чиновники судорожно искали друг друга, чтобы обсудить, что делать дальше. Немецкий дипломат в присутствии журналистов воскликнул:
— О нет! Мы же работали над его освобождением!
Грозев провёл побледневшую вдову Навального через ворота отеля в апартаменты госсекретаря. Они обнялись, затем сели, и Юлия произнесла: Путин должен быть наказан за всё зло, которое он причинил. Спустя минуты она вышла к трибуне в потрясённый конференц-зал, где делегаты вставали и аплодировали или плакали, а в её глазах стояли слёзы и праведный гнев.
— Я хочу, чтобы Путин, его окружение, его друзья и его правительство знали: они заплатят за то, что сделали с нашей страной, нашей семьёй и моим мужем, — сказала она.
Канцлер Шольц хотел встретиться с Юлией, но сомневался, захочет ли женщина, только что узнавшая, что она вдова, тратить время не на семью.
— Я хочу встретиться, — ответила она и пришла, всё ещё собранная, в апартаменты, где ждал канцлер.
— У меня одна просьба, — сказала Юлия, прежде чем перейти к вопросу о Красикове. — Не выпускайте этого человека.
По всему миру небольшой круг людей, работавших над обменом, был потрясён: его ключевой фигурант лежал мёртвым в арктическом морге. Месяцами чиновники на Западе старались освободить не только Навального, но и растущий список американцев, захваченных Кремлём как разменные фигуры. Офицеры ЦРУ и их европейские партнёры выслеживали российских шпионов в арктическом научном институте, на передовой в Украине и в пригородах альпийской столицы. Минюст США экстрадировал российских киберпреступников, арестованных на Мальдивах и на вертолётной площадке в швейцарских горах, чтобы у США был «товар» для обмена, который теперь оказался заморожен.
В Лос-Анджелесе издатель Wall Street Journal Альмар Латур был в музее на выставке искусства заключённых из советских лагерей, разглядывая тёмно-серый карандашный рисунок и размышляя, не создан ли он в том же лагере, где находился Навальный, когда зазвонил телефон. Это был Карстенс, который успел прилететь в Мюнхен только затем, чтобы узнать, что всё пропало.
— США могли вернуть Навального живым, если бы действовали быстрее, — сказал он. — Если бы я только двинулся раньше.
Спецпосланник винил себя за то, что не оказал большего давления на Белый дом.
— Мы могли завершить всё в августе! — сказал он.
В это время Одесса Рэй, направляясь на Украину, садилась в самолёт, рассказывая соседу о своём фильме, не зная, что его герой и её друг только что умер.
В российской колонии ИК-17 Пол Уилан менял сигареты, чтобы позвонить семье:
— Если они готовы убить Навального, они могут сделать что-то и со мной. Отравить меня. Сломать ногу?
Его сестра Элизабет переписывалась с сотрудником команды Карстенса, пытаясь понять последствия смерти, в которой она была уверена, что это не несчастный случай.
Пересмотр планов
Джейк Салливан сидел на диване в своём офисе, когда в комнату вошла делегация Wall Street Journal. Их встреча была запланирована заранее, чтобы сообщить хорошие новости, но смерть Навального, о которой стало известно несколькими часами ранее, придала ей атмосферу поминальной службы.
Салливан имел привычку смотреть в сторону или на пол, обдумывая все углы проблемы. После долгой паузы он сказал:
— Я никогда не думал, что сделка с Навальным сработает.
Но он также не ожидал, что Путин убьёт его, и всё ещё не был уверен, узнает ли когда-либо правду о смерти оппозиционера.
Сторонники Навального потеряли всё — и человека, которого пытались спасти, и мечту о демократическом будущем России. А Wall Street Journal, чей репортёр Гершкович к тому времени провёл 323 дня в московской тюрьме, где в своё время расстреливали репрессированных, не приблизилась к его освобождению ни на шаг по сравнению с первым днём ареста.
Но среди горя и дезориентации советник по нацбезопасности видел и новую возможность. Германия перешла психологический рубеж, согласившись освободить убийцу, — а значит, возможно, они согласятся и на освобождение других политзаключённых вместо Навального. Вопрос был в том, пришёл ли Путин к такому же роковому выводу.
В последующие недели офицеры ЦРУ встречались с российскими коллегами в отелях Саудовской Аравии, забронированных под вымышленными именами, привозя списки заключённых для обмена только на бумаге и только для глаз адресатов.
Мир увидит результаты их работы 1 августа 2024 года, когда шесть самолётов доставят 24 заключённых и двух детей на пункт обмена возле турецкого аэропорта — это были русские шпионы, хакеры, киберпреступники — и Красиков — в обмен на российских диссидентов, немецких заключённых и американцев, включая Уилана, Гершковича и других журналистов.
Этот обмен, крупнейший между Востоком и Западом в современной истории, закрепил холодный, неизбежный факт о формирующемся мировом порядке: захват и обмен заключённых, использование судебной системы в качестве инструмента — это теперь то, что делают влиятельные страны. Эту транзакционную модель дипломатии воплотили арест Навального, кампания за его освобождение и его трагическая смерть.
А пока, подняв глаза с дивана, Салливан продолжал разговор с представителями Wall Street Journal, не давая ложной надежды. Юристы газеты привели мать Гершковича Эллу Мильман, и она, глядя прямо на него, спросила:
— Разве это не создаёт ещё большую необходимость освободить Эвана?
— Возможно, — ответил он. — Но это не переломный момент, — добавил Салливан. — Мы доведём дело до конца. Я вижу путь.
Дрю Хиншоу и Джо Паркинсон — руководители международного отдела The Wall Street Journal. Этот материал адаптирован из их новой книги SWAP: A Secret History of the New Cold War, которая выйдет 19 августа в издательстве HarperCollins (входит в News Corp, как и WSJ).
Статья, размещенная на этом сайте, является переводом оригинальной публикации с The Wall Street Journal. Мы стремимся сохранить точность и достоверность содержания, однако перевод может содержать интерпретации, отличающиеся от первоначального текста. Оригинальная статья является собственностью The Wall Street Journal и защищена авторскими правами.
Briefly не претендует на авторство оригинального материала и предоставляет перевод исключительно в информационных целях для русскоязычной аудитории. Если у вас есть вопросы или замечания по поводу содержания, пожалуйста, обращайтесь к нам или к правообладателю The Wall Street Journal.
