Автор: Марк Чемпион — обозреватель Bloomberg Opinion, пишет о Европе, России и Ближнем Востоке. Ранее возглавлял бюро The Wall Street Journal в Стамбуле.
Решение Дональда Трампа нанести удар по труднодоступному ядерному объекту Ирана в Фордо не могло обернуться для него лучше. С оперативной точки зрения операция прошла безупречно, а реакция Ирана оказалась именно такой, на какую мог рассчитывать президент США — бескровной и заранее ориентированной на деэскалацию. И главное — Трамп после этого попытался вынудить Израиль и Тегеран принять прекращение огня. Это заслуживает признания.
Однако на этом всё не заканчивается. Белому дому предстоит принять ещё ряд трудных решений, которые окажут глубокое влияние на судьбу глобального режима нераспространения ядерного оружия.
Проблема вовсе не в том, что перемирие, объявленное в понедельник вечером, было нарушено уже через несколько часов. Это не редкость, и в данном случае есть все шансы, что оно устоится в ближайшие дни. У Израиля почти закончился список целей — если он не исчерпан полностью. У Ирана тоже мало остаётся способов ответить без угрозы самому существованию режима. Тем не менее, ситуация далека от той, какой её представляет Трамп.
Он заявляет, что достиг вечного мира. Но никакого «вечного перемирия» между Исламской Республикой и Израилем не будет. Верховный лидер Али Хаменеи и его политически влиятельные генералы, без сомнения, возьмут паузу, чтобы перегруппироваться и зализать раны. Они пережили тяжёлое военное унижение, и дома их ждёт некое внутреннее разбирательство. Но враждебность к Израилю заложена в самой политической ДНК исламского режима. Здесь не может быть «один раз и навсегда».
Так же неверно утверждение, что иранская ядерная программа уничтожена навсегда и больше не будет восстановлена — как говорит Трамп. Допустим, всё оборудование по обогащению урана на объектах, которые США и Израиль бомбили в последние 10 дней, действительно уничтожено. Это пока доподлинно известно только самим иранцам, но вполне вероятно. Однако суть в другом: у Ирана есть знания и ресурсы, чтобы воссоздать всё разрушенное.
Мы также не знаем, где именно находится иранский запас урана, обогащённого до 60% — это всего шаг до оружейного уровня. Даже у «Моссада» нет полной уверенности в том, что не остались скрытые объекты, о существовании которых просто не знали. Именно по этим причинам президенты США в прошлом воздерживались от ударов по иранской ядерной программе, предпочитая дипломатический путь, который давал отсрочку и прозрачность.
Иначе говоря, риск того, что Иран обзаведётся ядерным арсеналом, сохраняется. И он будет сохраняться до тех пор, пока действующий режим или его преемник не примет принципиальное решение отказаться от создания оружия. И сегодня, как никогда прежде, — даже если иранские ястребы пока не заявляют об этом открыто — аргументы в пользу обладания ядерным сдерживанием стали особенно убедительными. В конце концов, никто не бомбит Северную Корею.
Желание обзавестись бомбой давно понятно не только Ирану. Именно поэтому в 1968 году был подписан Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Система дала сбои в случае с КНДР, Индией, Пакистаном и самим Израилем, но с учётом того, что технология создания ядерного оружия давно доступна большинству из 191 участника договора, а трое из этих четырёх стран никогда не подписывали его, этот список пока остаётся коротким — к счастью.
Основным инструментом ДНЯО стало Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) в Вене. Хотя его часто критикуют ястребы в Вашингтоне и Иерусалиме, агентство накопило уникальный опыт и стало механизмом, позволяющим следить за ядерной программой Ирана. Конечно, Иран и раньше уклонялся от полного выполнения своих обязательств, и угроза силы всегда была в тени. Кроме того, именно национальные спецслужбы впервые в 2002 году раскрыли существование программы по обогащению урана, о которой МАГАТЭ даже не знало.
Тем не менее, вместе ДНЯО и МАГАТЭ создали сдерживающий каркас, который сегодня под угрозой. В эпоху «прав сильного» и лозунгов «страна X — прежде всего», эта система уже пошатнулась. Она может и вовсе не пережить ближайшие годы — как не выжили и большинство договоров по контролю над вооружениями времён холодной войны. Сегодня остался только один — Новый СНВ, и тот истекает в следующем году. От решений Трампа зависит, ускорит ли он распад системы или, наоборот, затормозит его.
Один из возможных путей — это ставка на разведку и силу вместо дипломатии. Именно к этому привёл отказ Трампа от ядерной сделки 2015 года. И именно этот сценарий обрисовал в понедельник вице-президент Джей Ди Ванс, заявив, что если иранцы «захотят создать ядерное оружие в будущем, им снова придётся иметь дело с очень, очень сильной американской армией». В Газе Израиль такой подход называл «подстрижкой газона» — но трагедия 7 октября 2023 года показала, что даже он не гарантирует успеха. И сколько таких «газонов» готовы стричь США?
Ставка исключительно на угрозу силы предполагает, что Иран не извлечёт уроки из того, что только что произошло. Но это вряд ли. Первый урок — зачистка, выявление израильских агентов, благодаря которым удары были столь разрушительными. Ждите периода крайней паранойи. Второй шаг — покупка более эффективных систем ПВО. Третий — пополнение арсеналов ракет и дронов. Без дипломатического трека у Ирана не будет ни малейшего мотива допускать международных инспекторов. Уже сейчас он обвиняет МАГАТЭ в пособничестве США и Израилю.
Другие страны сделают свои собственные выводы. Суть договора ДНЯО — в великом компромиссе: признанные ядерные державы должны были разоружаться, а неядерные — оставаться таковыми. Разоружение продвинулось далеко, но в последние годы пошло вспять. Односторонний выход США из сделки 2015 года и последующая бомбардировка Ирана доверия к этому механизму не добавляют.
Альтернативный путь для Трампа — возобновить ядерные переговоры, при этом ясно понимая, что Иран не сдастся без условий. Значит, США придётся что-то предложить. Это означает возвращение ко всем тем же сложным вопросам, которые стояли до текущей горячей фазы многолетней войны между Ираном и Израилем. Среди них — возможно ли частичное снятие санкций и согласие на строго контролируемую мирную ядерную программу Ирана с обогащением до уровня 3,5% (топливный уровень).
Разумеется, можно надеяться, что Исламская Республика рухнет, и её сменит менее фанатичный режим. Это был бы исход, о котором мало кто станет жалеть. Но на удачу надеяться нельзя. Трамп должен исходить из того, что Иран сейчас сделает выводы, перевооружится и сосредоточится на создании ядерного оружия максимально быстро и незаметно. Дипломатия и международный контроль — по-прежнему лучший и наименее опасный способ не допустить этого.
Статья, размещенная на этом сайте, является переводом оригинальной публикации с Bloomberg. Мы стремимся сохранить точность и достоверность содержания, однако перевод может содержать интерпретации, отличающиеся от первоначального текста. Оригинальная статья является собственностью Bloomberg и защищена авторскими правами.
Briefly не претендует на авторство оригинального материала и предоставляет перевод исключительно в информационных целях для русскоязычной аудитории. Если у вас есть вопросы или замечания по поводу содержания, пожалуйста, обращайтесь к нам или к правообладателю Bloomberg.
