В то время как Дональд Трамп на прошлой неделе в Вашингтоне представлял новые тарифные меры, одной страны в его списке не оказалось — России. Казалось бы, это должно было сыграть Москве на руку. Однако, как отмечает Александр Коляндр — научный сотрудник Центра анализа европейской политики, специализирующийся на российской экономике и политике — в своей статье в The Spectator, торговая война, разворачивающаяся на глобальном уровне, нанесёт серьёзный удар по российской экономике, несмотря на формальное отсутствие новых пошлин со стороны США.
Отсутствие в списке Трампа — не повод для радости
По версии Белого дома, причин вводить тарифы на российский импорт нет — якобы санкции уже настолько ограничили торговлю между двумя странами, что дополнительное давление бессмысленно. Но эта аргументация не выдерживает критики. В 2024 году объём экспорта России в США составил $3,27 млрд — это минимум за последние 30 лет. Для сравнения: американский экспорт в Россию достиг лишь $526 млн. Однако даже Лесото, страна с населением всего 2 миллиона человек, поставляющая в США товаров на $2 млрд в год, попала под жёсткую 50-процентную пошлину.
Применяя расчётные методы Трампа к текущему товарообороту с Россией, Москва попала бы под 40-процентный тариф — выше, чем уже действующая с 2022 года санкционная пошлина в 35%, введённая в ответ на вторжение на Украину. Если ориентироваться на довоенные показатели 2021 года, когда российский экспорт в США примерно соответствовал американскому импорту, тариф бы составил около 10%.
По мнению The Spectator, исключение России из списка может быть элементом тактической игры — попыткой сохранить возможность давления на Путина в ходе вялотекущих и не дающих результата переговоров по Украине. Однако объёмы экспорта России в США настолько ничтожны (менее 1% от общего внешнего товарооборота), что не способны повлиять на позицию Кремля. Реальное влияние оказывают именно санкции, а не тарифы.
Рынок реагирует падением, нефть — угрозой для бюджета
После объявления о новых тарифах мировые фондовые рынки отреагировали падением, и российский рынок не стал исключением. Индекс Московской биржи снизился на 8% за четыре дня, с четверга по понедельник. При этом 14-дневное непрерывное падение биржевого индекса стало самым длительным в истории. Причины — отсутствие прогресса на переговорах по Украине, обострение торгового конфликта и стремительное падение цен на нефть.
Цены на нефть — главный нерв российской экономики. Снижение мирового спроса из-за торговой войны, особенно в Азии, грозит дальнейшим падением доходов от экспорта. Цена нефти Brent уже опустилась ниже $63 за баррель, а российская марка Urals торгуется на уровне $53 — заметно ниже $60, заложенных в федеральный бюджет России на 2025 год.
Эта разница между ожиданиями и реальностью может значительно расширить бюджетный дефицит. Особенно на фоне парадоксальной ситуации — курс рубля укрепился, что означает, что за каждый проданный баррель в долларовом эквиваленте страна получает меньше рублей. Таким образом, власти сталкиваются с «неприятной трилеммой»: повышать налоги, что крайне непопулярно; урезать военные расходы в разгар войны; либо сокращать социальные программы, рискуя вызвать внутреннее недовольство.
Российская энергетика теряет позиции, зависимость от Китая растёт
Кроме того, новая торговая архитектура, выстраиваемая Трампом, ставит Россию в ещё более уязвимое положение как поставщика энергоресурсов. По мере того как страны стремятся сократить торговые дисбалансы с США, американская нефть и СПГ становятся всё более привлекательной альтернативой российским поставкам. Это означает не только потерю потенциальных рынков, но и то, что азиатские покупатели будут требовать от Москвы дополнительных скидок. Что касается Европы, её энергетический рынок для России практически закрыт на неопределённый срок.
На этом фоне Центробанк России может быть вынужден удерживать высокие процентные ставки, чтобы удержать финансовую стабильность. Но это делает кредиты для бизнеса и населения дороже, в то время как промышленное производство буксует, импорт падает, а инфляция подтачивает покупательную способность. Страна сталкивается с угрозой стагфляции — сочетания экономической стагнации и инфляции, особенно опасного в условиях санкционной изоляции и военного времени.
Особое внимание The Spectator уделяет роли Китая. По мере того как Пекин всё глубже вовлекается в экономическое противостояние с США, юань девальвируется, и китайские товары ищут новые рынки сбыта. Россия становится всё более удобной площадкой для китайского экспорта — и одновременно всё более зависимым партнёром. Эта асимметрия в отношениях грозит ускорить превращение Москвы в младшего союзника Пекина.
Вывод, к которому приходит The Spectator, неутешителен: частичная изоляция России от мировой экономики не спасает её от последствий глобальной нестабильности. Начавшаяся торговая война может причинить ущерб, сопоставимый с санкциями, однако в отличие от санкционного давления, в данном случае у Кремля может не хватить ресурсов, чтобы компенсировать потери за счёт бюджетных вливаний.
Настоящая статья была подготовлена на основе материалов, опубликованных The Spectator. Автор не претендует на авторство оригинального текста, а представляет своё изложение содержания для ознакомительных целей.
Оригинальную статью можно найти по ссылке здесь.
Все права на оригинальный текст принадлежат The Spectator.
