Мехул Шривастава (Лондон) и Хумза Джилани (Исламабад)
В мае 1998 года, через несколько недель после того, как Индия испытала ядерное оружие недалеко от пакистанской границы, премьер-министр Пакистана Наваз Шариф позвонил тогдашнему наследному принцу Саудовской Аравии Абдалле бин Абдель Азизу в Эр-Рияд.
Поддержит ли Саудовская Аравия своего суннитского «брата», если Шариф проведёт ответные испытания — демонстрацию военной мощи Пакистана, которая, несомненно, повлечёт за собой жёсткие западные санкции?
Ответ стал очевиден уже через несколько дней после собственного атомного теста Пакистана. Около 50 000 баррелей саудовской нефти в день — бесплатно — помогли стране пережить последующие санкции.
На этой неделе премьер-министр Пакистана Шехбаз Шариф — младший брат Наваза — отправился в Эр-Рияд, но на этот раз он и его могущественный главнокомандующий армией Асим Мунир выступали в роли тех, кто приносит поддержку. Саудовская Аравия, глубоко зависящая от американских вооружений и технологий, заключит оборонный пакт с обладающим ядерным оружием Пакистаном — всего через несколько месяцев после обострения между Исламабадом и Нью-Дели.
Их совместное заявление прозвучало на фоне ускоряющейся перекройки Ближнего Востока — не сдерживаемым Израилем, раненным Ираном и непредсказуемыми США. Когда 9 сентября Израиль нанес удары по палестинским боевикам в Катаре, ключевом союзнике США, Президент Дональд Трамп остался в стороне. Атака в самом сердце Дохи потрясла лидеров государств Залива.
Хотя детали пакта остаются расплывчатыми, а саудовские чиновники утверждают, что совпадение по времени случайно, последствия ясны: если Израиль и США перекраивают ближневосточный порядок, Саудовская Аравия стремится укрепить старый союз с манёвренным другом.
«Не стоит трактовать это как ответ именно на текущий момент, но это ответ на более широкие тектонические сдвиги в регионе, — говорит Джошуа Уайт, научный сотрудник вашингтонского аналитического центра Brookings, работавший и в Индии, и в Пакистане. — У обеих стран сейчас серьёзные стимулы к диверсификации из-за поведения Соединённых Штатов — это момент, когда им обеим нужно создавать для себя опции».
По словам саудовских чиновников, этот конкретный взаимный оборонный пакт готовился несколько лет, сообщили они Financial Times. Но военные интересы двух стран переплетены уже десятилетиями.
Ещё в 1974 году — вскоре после первого ядерного испытания Индии и победы Израиля в войне 1973 года против арабских соседей — тогдашний премьер-министр Зульфикар Али Бхутто обратился к королю Саудовской Аравии Фейсалу с просьбой поддержать стремление Пакистана к собственной бомбе.
Это преследование цели заняло десятилетия, включив в себя воровство технологий, упрямый национализм и дипломатическую хитрость.
Абдул Кадир Хан, «отец» пакистанской ядерной бомбы, по собственному признанию и данным многочисленных расследований, в 1980-х и 1990-х годах занимался контрабандой передовых технологий центрифуг с Запада в Пакистан, а затем — в Иран, Ливию и другие страны.
Но дорогу Пакистана в «ядерный клуб», отмечают военные историки, выстилали и саудовские петродоллары.
С 1960-х годов Пакистан получил от Саудовской Аравии больше помощи, чем от любой страны за пределами арабского мира, оценивает Институт Брукингса. Это финансирование — которое не направлялось напрямую на поддержку скрытой ядерной программы Исламабада — включало прямую помощь правительству, а также средства на школы, мечети и другие исламские благотворительные проекты.
Когда в 1990-е годы Пакистан оказался под западными санкциями, «Саудовская Аравия предоставила щедрую финансовую поддержку Пакистану, которая позволила продолжить ядерную программу», — написал отставной бригадный генерал пакистанской армии Фероз Хан в книге «Eating Grass: The Making of the Pakistani Bomb».
После ядерного испытания Пакистана в 1998 году значительная часть мусульманского мира приветствовала появление «исламской бомбы». В знак публичной благодарности за помощь Саудовской Аравии Пакистан уже переименовал один из городов в честь короля Фейсала. А негласно эта поддержка породила ожидание, что суннитские союзники установят более глубокие военные связи.
Пакистанские войска охраняли северную границу Саудовской Аравии во время ирано-иракской войны 1980-х годов, а Межведомственная разведывательная служба Пакистана (ISI) стала каналом для саудовских и американских денег, которые помогли афганским моджахедам изгнать русских.
Сегодня опытные пакистанские военные советники помогают обучать сравнительно мало закалённые в боях саудовские вооружённые силы, а бывший главнокомандующий пакистанской армией возглавляет базирующиеся в Эр-Рияде антитеррористические силы под эгидой Саудовской Аравии.
С тех пор как тогдашний министр обороны Саудовской Аравии в 1999 году посетил пакистанский завод по обогащению урана, королевство Залива просит Пакистан «поделиться техническими и научными знаниями» для ядерной программы, пишет Фероз Хан, — просьба, которой Исламабад в основном противился.
«Никогда не существовало писаного обмена “услуга за услугу”» — что саудовская экономическая поддержка предоставлялась с расчётом на возможность в будущем «арендовать» ядерную бомбу, добавляет Хан, ныне профессор Высшей военно-морской школы (Naval Postgraduate School) в Калифорнии.
Но, по его словам, «если появится ядерный Иран и абсолютно не сдерживаемый Израиль, Пакистан окажется полезен, поскольку Саудовская Аравия готовится к долгой дистанции».
За всем временем, пока Пакистан создавал бомбу, за ним наблюдал Израиль, говорит Узи Арад, бывший директор по исследованиям в израильской разведслужбе «Моссад». Уже к началу 1980-х Израиль реализовывал свою политику саботажа, а затем и бомбардировок любого враждебного арабского государства, стремящегося к ядерному оружию. Но Пакистан представлял собой сложную задачу.
«Пакистан не был арабским, но был исламским — он не был частью Ближнего Востока, однако американцы относились к нему как к таковому, — объясняет он. — Что ещё важнее, в 1980-е он был ключевым партнёром США в Афганистане, и его ядерные амбиции считались проблемой Америки».
Вместо этого Израиль переключил внимание на иракский реактор, который был разбомблён в 1981 году, а затем — на Иран.
«Пакистан мы отложили “на будущее”», — говорит он, добавляя, что Израиль всё же уделял ресурсы отслеживанию того, как Исламабад делился ядерными секретами с Ираном, Ливией и другими.
В то же время отношения Пакистана с его покровителями в Персидском заливе не всегда были безоблачными. В 2015 году они осложнились, когда Исламабад поддался общественному давлению и отказался присоединиться к саудовским авиаударам по Йемену.
Как свидетельство сложной конфигурации дипломатических связей Пакистана, высокопоставленный дипломат ОАЭ тогда публично посетовал, что, несмотря на «неизбежную» экономическую и финансовую поддержку со стороны Эр-Рияда и Абу-Даби, «Тегеран, по-видимому, важнее для Исламабада… чем страны Залива».
И всё же Пакистан продолжает зависеть от льготных поставок нефти, финансовых пакетов помощи и пролонгаций задолженности со стороны Саудовской Аравии, Китая и Объединённых Арабских Эмиратов, чтобы держаться на плаву.
По словам Рабии Ахтар, директора Центра исследований безопасности, стратегии и политики Лахорского университета, для Саудовской Аравии последнее соглашение «подкрепляет традиционные гарантии безопасности, доступ к пакистанской подготовке и оборонной экспертизе, а также символику мусульманской ядерной державы, стоящей рядом».
Но для Пакистана, который сосредоточен больше на Индии, чем на Ближнем Востоке, у сделки есть и риски — в том числе для его относительно тёплых отношений с администрацией Трампа.
«Американцы и израильтяне всегда параноидально опасались, что пакистанские ядерные и ракетные программы могут представлять угрозу для Израиля, и эта сделка рискует подпитать эти страхи», — сказал один бывший чиновник, знакомый с посредническими диалогами пакистанских и израильских представителей по вопросу ядерной доктрины Пакистана.
Долгожданный оборонный пакт Эр-Рияда с США был сорван войной Израиля в Газе, что задержало любую возможную нормализацию между еврейским государством и Саудовской Аравией — ключевым элементом американо-саудовского соглашения.
Но, по словам Фероза Хана, эта сделка всё равно вызовет раздражение Израиля и пристальное внимание США.
«Пакистану придётся быть очень и очень осторожным, чтобы не раскачать свой выгодный геополитический баланс между Китаем, Ираном, Саудовской Аравией и США, — говорит он. — Если это подтолкнёт Индию и Израиль к дальнейшему сближению, принесёт новые санкции в отношении [пакистанской] программы баллистических ракет и подстегнёт усилия Индии изолировать Исламабад, всё может обернуться стратегической ошибкой».
Индия изучит последствия этого развития для своей национальной безопасности, заявило министерство иностранных дел страны.
Страна выстроила более тесные оборонные и дипломатические связи с Израилем при премьерстве Нарендры Моди, но «Нью-Дели не будет спешить оформлять свои оборонные отношения с Израилем», — говорит Правин Донти, старший аналитик по Индии в Crisis Group. «Нью-Дели примет вызов и ещё острее отточит свой подход многовекторного выравнивания во внешней политике».
В то же время Саудовская Аравия рассчитывает, что её собственные тесные связи с Индией сохранятся, говорит Али Шихаби, комментатор, близкий к королевскому двору, чей отец служил послом в Пакистане в 1980-е годы.
«Индия поймёт. Они понимают, что у королевства есть потребности в сфере безопасности, и осведомлены об истории отношений между Саудовской Аравией и Пакистаном, — говорит он. — Это сигнал Соединённым Штатам. Он показывает, что у Саудовской Аравии есть варианты и что США не единственные. Это также послание Израилю».
Но публичный и двусмысленный характер этого оборонного пакта также дал понять Израилю и США, что он не несёт тех же рисков распространения, что и прошлый «ядерный чёрный рынок» Пакистана, отметил один израильский чиновник, оставляя обеим странам пространство для реакции — или её отсутствия — в будущем.
«Пакистанцы не передают свою бомбу Саудовской Аравии, — сказал он, ссылаясь на обсуждения в израильском правительстве. — Но саудовцы также очень громко заявляют: “У нас есть другие друзья в мире”».
Статья, размещенная на этом сайте, является переводом оригинальной публикации с The Financial Times. Мы стремимся сохранить точность и достоверность содержания, однако перевод может содержать интерпретации, отличающиеся от первоначального текста. Оригинальная статья является собственностью The Financial Times и защищена авторскими правами.
Briefly не претендует на авторство оригинального материала и предоставляет перевод исключительно в информационных целях для русскоязычной аудитории. Если у вас есть вопросы или замечания по поводу содержания, пожалуйста, обращайтесь к нам или к правообладателю The Financial Times.
