Репортаж из Берлина, Брюсселя и Парижа: Анн-Дорит Бой, Пауль-Антон Крюгер, Максимилиан Попп и Бритта Сандберг
Ничто, абсолютно ничто не намекает на то, что в этом доме хранятся триллионы или, как здесь говорят, «дематериализованно» управляются. На фасаде здания на бульваре Короля Альберта II в Брюсселе нет ни одной надписи. Внутри тоже не обнаружить названия компании — оно не указано даже на пластиковых пропусках сотрудников. Финансовый провайдер Euroclear маскируется, как подпольная фирма: 3000 человек работают здесь на 16 этажах, но в офисах стоят странно пустые столы с всего двумя мониторами на каждом.
В лобби охрана тщательно проверяет каждого посетителя. К турникетам, ведущим в этажи с кремовым ковролином и бежевыми стенами, пропускают только тех, у кого есть чип-карта «Escorted Visitor», кто вводит персональный четырёхзначный код у барьера и затем электронно подтверждается сопровождающим. В недрах собственной программной системы компании «спят» более 42 триллионов евро — это число с двенадцатью нулями, — депонированные центральными банками всего мира, а также международными инвестиционными фондами. Сумма невообразимая: в 14 раз больше ВВП Франции или в 129 раз годовой оборот Volkswagen.
«Представьте, что каждый месяц через наши компьютеры проходит эквивалент мирового ВВП — тогда вы получите представление о масштабах», — говорит сотрудник, имя которого нельзя называть. На этой неделе глава Euroclear Валери Урбен заявила, что их компания «системно значима».
С некоторых пор она стала ещё более значимой — точнее, с тех пор, как по распоряжению Европейского союза в феврале 2022 года, вскоре после начала войны на Украине, на бульваре Короля Альберта II были заморожены российские государственные средства. Всего 193 миллиарда, из них 180 миллиардов принадлежат российскому Центробанку. До сих пор это имущество оставалось нетронутым, несмотря на агрессивную войну против Украины.
Большинство стран ЕС хочет это изменить и превратить около 200 миллиардов евро в беспроцентный кредит для Украины. Месяцами финансовые эксперты в Брюсселе и европейских столицах работают над планом, как это сделать, не подвергаясь обвинениям в экспроприации. Юридически это сложная задача. При этом план — самый мощный стратегический рычаг, который остаётся у европейцев, чтобы поддержать Украину и одновременно эмансипироваться от США.
Европейцы, которые в последнее время чувствовали себя в обороне и, по их мнению, могли лишь предотвращать худшее из того, что приходило из Вашингтона, наконец хотят перейти в активную, формирующую роль. И для этого они хотят использовать замороженные российские деньги. Применить их для Украины — для многих дипломатов это, возможно, последний патрон Европы.
Со второго квартала 2026 года у страны не будет достаточно средств, чтобы продолжать войну — об этом европейцы знают с лета. Эксперты говорят, что в ближайшие два года Украине потребуется примерно 136 миллиардов евро, чтобы противостоять агрессору России, если не будет заключён мирный договор.
Есть ровно три способа добыть эти деньги: государства-члены могли бы собрать эту сумму в двусторонних соглашениях с Украиной из своих бюджетов. Против этого говорят скудные бюджеты и пустые казны во многих странах, в том числе в Бельгии и Франции.
Альтернатива — совместное заёмное обязательство на основе облигаций ЕС, как это было, например, при соглашениях с Тунисом и Египтом по мигрантам. Недостаток: все государства-члены должны единогласно проголосовать за это решение; однако маловероятно, что, например, Венгрия согласится. Остаётся третий вариант — преобразование «замороженных активов» в беспроцентный кредит. Это дало бы сразу несколько преимуществ.
Ни одно государство ЕС не должно было бы выделять средства из собственного кармана. Кроме того, европейцы быстро создали бы факты на местах, если бы провели кредит. План президента США Дональда Трампа разделить замороженные европейцами российские активы именно с агрессором Россией, как предусматривал первый 28-пунктный мирный план, был бы сорван. В лучшем случае Европа вновь завоевала бы место за столом переговоров рядом с США и Россией. Ведь российские деньги были заморожены на основании европейского права в ЕС. Поэтому без европейцев не обойтись, если речь идёт об альтернативном использовании средств.
Ближайшие дни могут оказаться решающими для Украины, но и «для всех нас», сказал канцлер Фридрих Мерц в понедельник в Лондоне. До этого он встречался с президентом Владимиром Зеленским и коллегами Киром Стармером и Эмманюэлем Макроном. Времени на создание запланированного кредита остаётся немного. Главы государств и правительств ЕС должны принять его на саммите Совета в Брюсселе 18 и 19 декабря.
В начале декабря Еврокомиссия разослала всем странам-членам 65-страничный проект «репарационного займа». С тех пор, по словам одного члена правительства в Берлине, идёт интенсивная работа с текстами. Идею займа впервые озвучила президент Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен в сентябре в своей речи о положении Союза.
Канцлер Мерц подхватил её две недели спустя в гостевой статье для Financial Times: «Сейчас подходящий момент, чтобы задействовать эффективный рычаг, который сорвёт циничную игру российского президента по выигрышу времени», — написал он тогда.
Инициатива основана на анализе европейцев, что российская экономика к концу 2026 года столкнётся с мрачными временами. Уже сейчас президент Владимир Путин черпает из государственных резервов, чтобы финансировать войну завоеваний. Он даже повысил НДС, чтобы покрыть растущие военные расходы и компенсировать падение доходов от нефти.
Ещё в конце августа Мерц скептически относился к прямому использованию замороженного российского имущества. В канцелярии опасались негативных последствий для финансовых рынков Европы и стабильности евро как резервной валюты. Президент Франции Эмманюэль Макрон думал аналогично. Тот, кто тронет замороженные миллиарды, войдёт в юридическую серую зону, предупреждал он неоднократно.
Поэтому и ограничились использованием только процентов, которые генерируют «замороженные активы». Эти «неожиданные доходы» (windfall contributions), полученные от процентов на активах, передавались Украине — за вычетом 10-процентной комиссии за обработку для Euroclear. По словам Euroclear, таким образом было переведено около пяти миллиардов евро.
Смена позиции, которую теперь якобы проводят, на самом деле не является сменой, говорят в правительственных кругах Берлина: предложение Комиссии в Брюсселе кардинально изменило ситуацию, поскольку использование средств впервые происходит на правовой основе. Право России требовать их обратно остаётся. Репарационный заём впервые показывает неуязвимый путь использования «замороженных активов» для Украины и одновременно решает несколько проблем.
Не все так считают. Замороженные активы — это «гусыня, несущая золотые яйца», заявил премьер-министр Бельгии Барт де Вевер ещё несколько недель назад. Гусыню, которую лучше сохранить, а не отдавать, по крайней мере, пока Россия и Украина ведут переговоры о мире. Проблема лишь в том, что золотых яиц уже не хватает, чтобы удержать Украину на плаву.
И вот уже недели европейцы ищут новую волшебную формулу для украинского кредита. Надежда заключить соответствующее соглашение ещё до Рождества велика — как в Берлине, так и в Париже. И хотя около 18 миллиардов евро российского государственного имущества лежит на французских счетах, а французский банк Caisse des Dépôts владеет 11,4 процента акций Euroclear, теперь и французы поддерживают план.
«Как бы ни была сложна эта тема, у нас чёткая политическая позиция: мы не должны позволить русским рассчитывать на истощение украинцев», — говорят в Елисейском дворце. Использование «замороженных активов» — один из способов предотвратить это, говорит дипломат в Париже, «при условии, что такой кредит будет достаточно юридически защищён».
Идея репарационного займа, по мнению сторонников, обходит многие юридические рифы. Ведь Россия, по исходной точке, обязана выплатить Украине репарации за ущерб от незаконной агрессивной войны. Euroclear передаст замороженные активы Еврокомиссии до этого момента, там они будут обеспечены государственными гарантиями. При этом отдельные транши могут постепенно выплачиваться Украине.
Благодаря конструкции займа решение о нём потребует лишь квалифицированного большинства. Статья 122 Договора о функционировании Европейского союза позволяет такое в случае, если экономическая ситуация оправдывает особую меру. Юристы считают это обоснованным. При полугодовом продлении санкций до сих пор требовалось единогласие. Таким образом, премьер-министру Венгрии Виктору Орбану отнимают инструмент давления на ЕС и блокировки решения о кредите.
Гениальность конструкции, по словам дипломата в Берлине, ещё и в том, что деньги остаются замороженными до окончания войны и выплаты репараций. Активы будут освобождены только после того, как Россия компенсирует Украине ущерб. Право Москвы потребовать замороженные активы обратно европейцы по-прежнему признают. Поэтому чисто юридически это не конфискация или экспроприация.
В Москве, конечно, смотрят на это иначе. Путин назвал возможное использование российских активов «воровством». Бывший президент Дмитрий Медведев, известный резкими и крайними заявлениями, даже объявил их использование поводом для casus belli по международному праву, который оправдывал бы российские атаки на европейские страны.
Россия уже сейчас готовится к контрмерам, если европейцы тронут замороженные активы. Это может дорого обойтись Европе, ведь в Москве всё ещё лежит много западных денег. В ответ на санкции Кремль в 2022 году начал переводить активы западных фондов и компаний на специальные счета типа C, с которых их нельзя списать. Так пытались остановить отток капитала из страны.
Тысячи западных компаний уже почти четыре года не имеют доступа к своим деньгам в России. Это касается как тех, кто ушёл с рынка в начале войны, так и тех, кто остался.
Сколько всего западных денег на этих счетах, точно подсчитать трудно. Некоторые эксперты считают, что их уже может быть больше, чем «замороженных активов» россиян в Брюсселе. Множество западных компаний по-прежнему владеют собственностью или акциями в России и получают значительную прибыль на своих счетах.
Председатель Германо-российской внешнеторговой палаты Маттиас Шепп предупреждает, что использование российских активов может сильно ударить по Европе. «До сих пор Кремль воздерживался от масштабных атак на западные активы, потому что заинтересован в сохранении хотя бы части экономических связей с Западом», — говорит бывший журналист, работавший корреспондентом SPIEGEL в Москве до 2016 года.
Глава Euroclear Валери Урбен на этой неделе в интервью Frankfurter Allgemeine Zeitung тоже заявила, что ожидает российских репрессий. Урбен и её семья почти год находятся под охраной — было множество угроз в адрес 61-летней менеджерши. От кого именно шли угрозы и насколько серьёзными они были, в компании молчат. С тех пор телохранитель постоянно рядом с ней.
Ещё на прошлой неделе Урбен говорила, что ожидает репрессий и иска против Euroclear, если репарационный заём будет реализован. Верить, что такое соглашение пройдёт для Европы без последствий, — иллюзия: «Если Euroclear попадёт в экзистенциальные трудности, это скажется на европейских финансовых рынках в целом». Урбен требует гарантий на случай, если её компания понесёт большие убытки. В принципе она против займа, потому что ЕС распоряжается тем, что ему не принадлежит.
Правительство Бельгии тоже пока сопротивляется планам Комиссии. Премьер Барт де Вевер выдвинул обоснованные требования о справедливом распределении нагрузки и рисков, говорят европейские дипломаты. В последние дни Комиссия интенсивно согласовывала позиции с бельгийским правительством. После ужина в пятницу, где де Вевер сидел с Мерцем и фон дер Ляйен, говорили о «весьма конструктивном обмене». Цель европейцев — иметь Бельгию среди сторонников, иначе будет сложно. Отсутствие голосов Венгрии или Словакии пережить проще.
В целом де Вевер ослабил свои требования, говорят европейские партнёры. Euroclear же оставляет за собой право подать в суд на Еврокомиссию, если до займа дойдёт. В четверг государства ЕС сделали первый решающий шаг на сложном пути к принятию репарационного займа: на уровне послов в Брюсселе подавляющим большинством проголосовали за постоянную «иммобилизацию» замороженного российского государственного имущества — то есть за его контроль ЕС и недоступность для других. В дипломатических кругах говорили, что активы теперь «защищены несколькими навесными замками».
Две страны проголосовали против, ещё две имели оговорки. Но условия для использования средств на кредит Украине уже созданы. И принцип единогласия больше не действует: согласно статье 122 и угрозе ущерба экономике ЕС, например, Венгрия не может наложить вето. Перевод средств в Россию нужно предотвратить с максимальной срочностью, заявили в четверг. Иначе говоря, уже сейчас ни Россия, ни США не имеют доступа к замороженным активам. Планы Дональда Трампа решить судьбу средств в мирном договоре с Россией и Украиной, над головами европейцев, становятся несбыточными.
Один из открытых вопросов — удастся ли переубедить бельгийцев. Федеральное правительство очень заинтересовано в консенсусе. Если это не получится, государства-члены смогут принять заём и без Бельгии. Правительству в Брюсселе останется путь иска в Европейский суд. Премьер Барт де Вевер требовал всеобъемлющей защиты ликвидности и рисков для своей страны и бельгийских предпринимателей.
Как всё может закончиться на саммите 18 и 19 декабря? «Осторожно оптимистичен», — говорит один из участников предварительного процесса голосования. Будет на грани, но он оценивает шансы на принятие пакета займа как 60:40.
Статья, размещенная на этом сайте, является переводом оригинальной публикации с Der Spiegel. Мы стремимся сохранить точность и достоверность содержания, однако перевод может содержать интерпретации, отличающиеся от первоначального текста. Оригинальная статья является собственностью Der Spiegel и защищена авторскими правами.
Briefly не претендует на авторство оригинального материала и предоставляет перевод исключительно в информационных целях для русскоязычной аудитории. Если у вас есть вопросы или замечания по поводу содержания, пожалуйста, обращайтесь к нам или к правообладателю Der Spiegel.
