Автор: Маргарет Макмиллан — почётный профессор международной истории Оксфордского университета, автор книг «Война: как конфликт сформировал нас» и «Война, которая завершила мир: путь к 1914 году».
Генри Киссинджер как-то сравнил себя с одиноким ковбоем, въезжающим в город, чтобы разобраться с негодяями. Но бывший государственный секретарь США, также занимавший пост советника по национальной безопасности, прекрасно понимал, что в отношениях с великими державами всё обстоит иначе. Его героем был австрийский государственный деятель Клеменс фон Меттерних, которому удалось собрать невероятную коалицию — Австрию, Великобританию, Пруссию, Россию и ряд мелких союзников с крайне несогласованными лидерами — в альянс, который в 1815 году окончательно сокрушил Наполеона. Как понимал Киссинджер, даже одиноким рейнджерам нужны друзья.
Это понимание, по-видимому, недоступно президенту США Дональду Трампу. Вернувшись в Белый дом в январе, Трамп обрушился с обвинениями на самых близких союзников США, назвав их мошенниками и нахлебниками. Япония и другие азиатские торговые партнёры, по его словам, «очень избалованы»; ближайшие соседи по Северной Америке обвиняются в экспорте наркотиков и преступников. Он открыто и публично называет лидеров важнейших демократических партнёров США отжившими, слабыми или нечестными, одновременно осыпая похвалами автократов, с которыми, по его мнению, проще иметь дело — таких как президент Венгрии Виктор Орбан («очень великий лидер»), сальвадорский диктатор Найиб Букеле («великий друг»), северокорейский лидер Ким Чен Ын («умный парень») и — по крайней мере до недавнего времени — президент России Владимир Путин, которого он называл «гением» и «очень прозорливым» за нападение на Украину. В беспрецедентном шаге, невозможном при прежних администрациях — даже первой администрации Трампа — США в феврале выступили против своих демократических союзников и вместе с Россией и другими авторитарными государствами, такими как Северная Корея и Беларусь, проголосовали против резолюции ООН, осуждающей агрессию России против Украины и подтверждающей её суверенитет и территориальную целостность.
Самое необъяснимое — это то, что в момент, когда Вашингтон пытается сдержать Китай и укрепить оборону США в Индо-Тихоокеанском регионе, администрация готовит карательные тарифы против Южной Кореи и Японии — ближайших азиатских союзников США, а также против целого ряда европейских партнёров, которых она стремится отдалить от Пекина. Союзники по всему миру встревожены и тем, что Трамп и члены его кабинета публично ставят под сомнение так называемый «ядерный зонтик» — гарантии американского ядерного сдерживания, обеспечивающие их безопасность. Уровень сомнений настолько высок, что в июле Франция и Великобритания подписали новое соглашение о предоставлении расширенного ядерного сдерживания в Европе, а такие страны, как Южная Корея, Польша и даже Япония, начали задумываться о создании собственного ядерного арсенала.
История знает немало примеров, когда державы ссорились со своими союзниками или искали новых партнёров. Но трудно найти случай, когда лидер крупного альянса столь небрежно и грубо отказывался от союзников, которые, в большинстве своём, были надёжными и признавали его лидерство. Если США интересуют ресурсы Канады или Гренландии — они всегда были доступны. Угрозы аннексией контрпродуктивны и лишь разжигают антиамериканские настроения, как это уже происходит. Да, союзники по НАТО действительно долгое время тратили недостаточно на оборону, но это отчасти потому, что США на протяжении десятилетий настаивали на доминирующей роли. А когда на них начали давить — как это было на недавнем саммите НАТО в июне — члены альянса резко увеличили военные бюджеты или пообещали сделать это на уровне, который ещё недавно казался невозможным.
Нелегко найти логичное объяснение политике второй администрации Трампа. Если президент разочарован существующими альянсами, он предложил крайне мало альтернатив, за исключением, возможно, влечения к старой концепции «сфер влияния», в рамках которой несколько крупных держав доминируют над своими соседями, а многосторонние организации, если вообще существуют, не обладают ни властью, ни авторитетом. Такой мир сулит США лишь рост угроз, поскольку другие сферы — например, Азия под руководством Китая или российская зона в Восточной Европе и Центральной Азии — будут неизбежно сталкиваться с американскими интересами, а мелкие государства внутри этих сфер будут либо молча подчиняться, либо искать новых гегемонов.
Отказываясь от альянсов, которые долгие годы приносили стабильность, США рискуют вызвать общий крах международного порядка, что в долгосрочной перспективе окажется чрезвычайно затратным — будь то рост военных расходов или нескончаемые торговые войны, в которых великие державы пытаются выжать максимум из пересечений сфер интересов. Удивительная историческая беспрецедентность происходящего не говорит о какой-то хитрой макиавеллистской стратегии по усилению американской мощи; напротив, она демонстрирует, что США действуют вопреки собственным интересам, подрывая один из главных источников своей силы. И всё это происходит в момент, когда глобальное лидерство Америки, её экономическое и технологическое превосходство уже находятся под растущим давлением со стороны Китая и других крупных соперников.
ЗАКОН СИЛЫ
Ценность союзов, даже между крайне различными государствами, признаётся краеугольным элементом международных отношений на протяжении веков. С самых ранних времён, о которых сохранились записи, группы — будь то кланы или нации — объединялись для защиты от общего врага. В V веке до нашей эры Делосский союз греческих городов-государств победил Персидскую империю; в 1815 году Великий альянс — Австрия, Великобритания, Пруссия и Россия — объединился, чтобы сокрушить Наполеоновскую Францию. Общая цель способна объединить самых невероятных партнёров — например, католическую Францию и мусульманскую Османскую империю, которые с XVI века на протяжении более двух столетий оставались союзниками, или Советский Союз Иосифа Сталина с Великобританией и США, которые вместе победили Германию, Японию и другие страны Оси во Второй мировой войне.
До того как мир стал столь взаимосвязанным, а коммуникации — столь быстрыми, география позволяла некоторым государствам обходиться без союзов. Япония, например, находилась в изоляции более двух с половиной столетий, пока не столкнулась с новым, более экспансивным миром, когда в 1853 году туда прибыл американский коммодор Мэтью Перри. США, защищённые двумя океанами и не имея сильных врагов по суше, на протяжении значительной части своей истории гордились отказом от союзнических обязательств. Даже вступив в Первую мировую войну на стороне Антанты, президент Вудро Вильсон настаивал, что Америка — не союзник, а «ассоциированная держава». Лишь после 1945 года США окончательно отказались от подозрительного отношения к союзам. Столкнувшись с враждебным Советским Союзом и коммунистическим Китаем, который тогда был его близким партнёром, США впервые в истории вступили в оборонительные союзы в мирное время — прежде всего в НАТО. Как мы видим сегодня, изоляционизм в американской внешней политике никогда не исчезал полностью.
Как показала администрация Трумэна 80 лет назад, даже великим державам нужны союзники — отчасти ради престижа, но и потому, что мощь имеет пределы и её дорого поддерживать. К концу XIX века Британская империя, крупнейшая в истории, уже испытывала то, что историк Пол Кеннеди назвал «имперским перенапряжением» — ей приходилось противостоять как старым соперникам вроде Франции и России, так и новым — Германии, Японии и США. Британская экономика оставалась мощной, её флот господствовал на морях, но конкуренты активно догоняли. Казна и налогоплательщики Британии всё громче выражали недовольство расходами на поддержание доминирования.
О степени антипатии к Великобритании свидетельствовал конфликт с двумя крошечными бурскими республиками — Трансваалем и Оранжевым Свободным Государством — во время англо-бурской войны 1899–1902 годов. Первоначальные победы буров не только выявили слабости британской армии, но и были с энтузиазмом восприняты во многих странах. Жестокое обращение с бурскими мирными жителями ещё сильнее подорвало репутацию Британской империи. На Всемирной выставке в Париже 1900 года восхищённые посетители складывали цветы у павильона Трансвааля. Осознание того, насколько Британию ненавидят, шокировало её руководство и подтолкнуло к поиску друзей. В короткие сроки Лондон пришёл к соглашениям со своими соперниками — Францией, Японией и Россией, что снизило риск конфликта и способствовало сотрудничеству, а значит, ослабило напряжение. Великобритания в глазах современников оставалась доминирующей мировой державой, пожалуй, до середины Второй мировой войны.
Как показывает британский опыт, глобальная мощь — это не только военные ресурсы. Да, можно сосчитать количество орудий, кораблей, самолётов, объём экономики или уровень научно-технического прогресса, но трудно измерить компетентность, организационные возможности, эффективность управления или моральный дух. Россия выглядела сильной перед полномасштабным вторжением на Украину в 2022 году и казалась желанным союзником для Китая, Ирана и Северной Кореи. Сегодня, после трёх с половиной лет безуспешной войны и огромных потерь, она может быть скорее обузой. Государству необходимо доверие — со стороны союзников, врагов и собственного народа. Когда Советская Россия в 1980-х и США в начале XXI века потерпели неудачу в Афганистане, несмотря на подавляющее военное превосходство, эти провалы разочаровали союзников, оттолкнули нейтральные страны и подорвали веру собственных граждан в правительство, одновременно вдохновив потенциальных врагов. Большевистская революция 1917 года, ставшая следствием военных поражений России, должна была бы послужить предупреждением для самого советского режима — и может служить уроком Путину сегодня.
Мощь — не постоянна. Несмотря на победы в обеих мировых войнах, Великобритания оказалась истощённой, а её империя — рассыпалась. Остались ли США столь же могущественными, как прежде? За рубежом — провалы, особенно в Афганистане и Ираке. Внутри страны — раскол, растущий долг, изношенная инфраструктура. В век гиперзвуковых и дальнобойных ракет география больше не даёт прежней защиты. И это ещё одна причина для того, чтобы беречь союзы с дружественными державами, а не отталкивать их. Канада никогда не представляла угрозу США — разве что на хоккейной арене. Канадцы долгое время считали американцев своими родственниками. Граница между двумя странами — самая протяжённая и неохраняемая в мире. Экономики тесно переплетены.
Однако то, что Трамп сделал, заговорив о Канаде как о «51-м штате», введя карательные тарифы и угрожая, что США не станут защищать Канаду в рамках предлагаемой системы ПРО Golden Dome, если та не заплатит (причём он постоянно завышает сумму), — всё это разгневало обычно сдержанный канадский народ. В Оттаве царит шок и недоумение. Казавшиеся незыблемыми основы внешней политики Канады тают, как ледники в Гренландии. То, что сейчас разрушено, не удастся восстановить даже за поколение. И ради чего?
ПОСТОЯННЫЕ САДОВНИКИ
Как и любые человеческие отношения, союзы требуют усилий: их поддержание — это терпение, выдержка, мастерство и постоянный уход, как за садом. Ставки часто высоки, и характер лидеров и дипломатов может сыграть решающую роль. Дипломатия — это не походы на приёмы, хотя и светские мероприятия важны. Это, прежде всего, умение понять другие страны и их лидеров, научиться вести с ними переговоры. Публичные упрёки союзникам — как это сделал вице-президент Джей Ди Вэнс на Мюнхенской конференции по безопасности в феврале, обрушившись с критикой на европейцев — или оскорбления в соцсетях, которыми Трамп сыплет почти ежедневно, как и публикация писем другим главам государств до того, как они их получили, — всё это накапливает обиды и осложняет личные отношения в будущем.
Если бы Киссинджеру не удалось наладить отношения взаимного уважения с китайским коллегой Чжоу Эньлаем, нормализация отношений между США и Китаем в эпоху администрации Никсона могла бы затянуться на годы. Но, пожалуй, ещё более показателен пример британского премьер-министра Уинстона Черчилля и президента США Франклина Рузвельта. С начала Второй мировой войны в Европе в 1939 году Черчилль, по собственным словам, добивался благосклонности Рузвельта, как ухажёр. Он знал: для победы Великобритании нужны американские ресурсы — оружие, деньги, а впоследствии, как он горячо надеялся, и войска. Рузвельт, в свою очередь, не хотел допустить поражения британцев. Хотя поначалу он был сдержан давлением американского общества, не желавшего вступать в войну, он использовал полномочия президента на пределе, чтобы оказать союзнику максимальную помощь.
По ходу войны оба лидера преодолевали тысячи километров по морю и воздуху, чтобы встретиться лично, включая Сталина — часто рискуя здоровьем и жизнью. Без крепких личных отношений Черчилля и Рузвельта раздражение и разногласия, неизбежные в любом альянсе, сильно осложнили бы стратегическое планирование и предоставление США жизненно важной помощи по Ленд-лизу. Их союз укреплялся и усиливался благодаря тысячам экспертов, чиновников, пропагандистов, интеллектуалов и военных, которые учились работать вместе — пусть не всегда легко.
Вспомним редкую и глубокую дружбу между Джоном Диллом, главным британским военным представителем в Вашингтоне, и сдержанным Джорджем Маршаллом, начальником штаба армии США и главным военным советником Рузвельта. Вместе эти два генерала сумели примирить зачастую глубокие и болезненные разногласия как между коллегами, так и между их политическим руководством. Хотя Черчилль и его преемники нередко преувеличивали «особый характер» послевоенных отношений между США и Великобританией, эти связи приносили пользу обеим сторонам — от берлинского воздушного моста в начале Холодной войны до падения Берлинской стены в её конце.
Но союзы редко живут дольше своей цели. Черчилль и Рузвельт были куда менее успешны в попытке выстроить прочные отношения с СССР и Сталиным. Пропасть между демократиями и советской диктатурой была слишком велика: память о вмешательстве союзников против большевиков в 1918–1919 годах, напряжённые отношения в межвоенный период, а также глубокие подозрения, подкреплённые как российской историей, так и марксистскими установками о грядущей финальной схватке между капитализмом и социализмом, делали нормальные отношения почти невозможными. Главным клеем Великого альянса была необходимость разгромить нацистскую Германию и милитаристскую Японию — и с её исчезновением союз распался. Так было многократно в истории: Делосский союз распался после победы над Персией, а Балканские государства начали войну друг с другом в 1913 году, как только завершили совместную борьбу с Османской империей.
Невозможно измерить такие чувства, как симпатия или презрение, восхищение или пренебрежение, но именно они — часть повседневной человеческой психологии — играют важнейшую роль в создании и разрушении союзов. Личная дружба, взаимное уважение и доверие — это смазка в сложном механизме альянса. Начиная с 1945 года, британские и американские лидеры — Гарольд Макмиллан и Джон Кеннеди, Маргарет Тэтчер и Рональд Рейган, Джордж Буш-младший и Тони Блэр — имели между собой хорошие отношения, что укрепляло партнёрство двух стран. При отсутствии такой «химии», или хотя бы доверия, отношения могут быстро испортиться — как мы и наблюдаем сегодня. Император Александр I не выносил патроната Наполеона и со временем перешёл на сторону его врагов. Мао Цзэдун и его соратники всё больше раздражались по поводу претензий СССР на лидерство в мировом коммунистическом движении, а Никита Хрущёв находил китайцев коварными и недостойными доверия, что в итоге вылилось в раскол между СССР и Китаем после 1962 года.
СБРОС КАРТ
С 1945 года десятки стран в Азии, Европе и на Ближнем Востоке опирались на безопасность, которую им обеспечивало сотрудничество с США. Это 31 другой член НАТО; азиатские союзники с официальными договорами, такие как Австралия, Япония и Южная Корея; и те, у кого с США менее формализованные, но весьма глубокие партнёрства — например, Израиль и Саудовская Аравия. Есть и государства, такие как Чили и Вьетнам, которые поддерживали с США дружеские отношения. Эти страны ценили защиту и лидерство США не только из-за их силы, но и потому, что Америка вселяла надежду на более справедливый и лучший мир.
Теперь же всерьёз обсуждается перспектива краха западного альянса. Трампу всегда было неуютно в системе союзов, где необходимо идти на компромиссы. Это может быть связано с его опытом в бизнесе, где он привык быть единоличным боссом. Он управлял компаниями через небольшие офисы, а не как корпорации с советами директоров. В его телешоу The Apprentice ключевая фраза была: «Вы уволены!»
В первом сроке Трамп особенно неловко чувствовал себя на многосторонних встречах, где приходилось общаться с другими лидерами как с равными — например, на саммите G7 в Канаде в 2018 году, где он прибыл с опозданием, уехал раньше времени и успел поссориться с коллегами по поводу тарифов. Он потряс союзников, когда в одностороннем порядке вышел из важнейших соглашений, таких как Парижское климатическое соглашение и Совместный всеобъемлющий план действий по Ирану (второй срок Трампа в итоге предложил Ирану похожее соглашение — до тех пор, пока США не нанесли бомбовые удары по ядерным объектам Ирана в июне). Он заявил:
«Мы как копилка, которую все грабят».
Сегодня Трамп свободнее в действиях: уважаемые советники из первого срока уступили место льстецам и придворным. Ему по-прежнему приходится взаимодействовать с другими демократиями и международными организациями, но он всё яснее показывает своё раздражение по их поводу. В большинстве случаев Овальный кабинет стал театром демонстрации его доминирования, а его визиты на международные саммиты — редкими и короткими. А поток обидных выпадов в адрес союзников по НАТО, ЕС, БРИКС, ООН и ВОЗ не прекращается. Целью, похоже, остаётся только одно — удержание центра внимания.
Трамп предпочитает рассматривать международные отношения как серию сделок — личные встречи или долгие звонки с одним лидером за раз. Ему, очевидно, комфортнее с сильными автократами, чем с демократическими лидерами. При необходимости он склонен давить и на друзей, и на противников, полагая, что если предложение достаточно выгодное, или если США выглядят как сильнейшая сторона, остальные сдадутся. («У тебя сейчас нет карт», — сказал он президенту Украины Владимиру Зеленскому во время печально известной беседы в Овальном кабинете.)
Если бы всё было так просто. Государства не всегда действуют, исходя из рационального понимания своих интересов. Гитлер считал в 1940 году, что Великобритания не имеет выбора, кроме капитуляции. Путин полагал, что Украина сдастся за несколько дней. Как понял Рузвельт к моменту своей смерти весной 1945 года, лидеры по-разному определяют интересы. Важны убеждения, культура, личный опыт. Сталин — выходец из совершенно иного мира — имел другие цели и мотивации, чем сын состоятельной американской семьи.
АМЕРИКАНСКАЯ РАЗРУХА
В мире Дональда Трампа взаимное доверие и уважение — вещи, столь трудно завоёванные и столь легко утрачиваемые — не имеют значения. Стороны сотрудничают лишь тогда, когда это выгодно, и только до тех пор, пока не появится более заманчивое предложение. Россия рассчитывает извлечь выгоду из дружбы с США. Европейские союзники, как предполагается, будут ворчать, но в итоге подчинятся, иначе останутся в одиночестве. Китай согласится на торговые переговоры, пообещает, к примеру, закупить американские сельхозпродукты, лишь бы не потерять доступ к рынку США. А если Пекин захочет Тайвань — почему бы не отдать его, если за это можно получить что-то взамен? Президент, похоже, исходит из предположения, что нынешние и потенциальные союзники воспринимают международные отношения так же, как он. Проиграл в одной раздаче — выиграешь в следующей. И всё же народы, как и отдельные личности, хранят память о прошлых обидах и поражениях — о чём Трампу самому следовало бы помнить.
Доверие между людьми и между государствами трудно поддаётся измерению, но без него не может быть ни прочных, ни продуктивных отношений. Во времена холодной войны переговоры между СССР и США по контролю над вооружениями были мучительно медленными и сложными, потому что стороны не доверяли друг другу. Такие инциденты, как перехват самолёта U-2 с американским пилотом Гэри Пауэрсом над территорией СССР в 1960 году или уничтожение Советами южнокорейского пассажирского лайнера в 1983 году, обеими сторонами воспринимались как доказательства враждебных намерений. И наоборот, несмотря на неизбежные трения между США и союзниками, стороны, как правило, исходили из добрых намерений друг друга и стремились к решению сложных вопросов путём диалога. Сегодня такой основы больше нет — и вряд ли она будет быстро восстановлена.
США переживают то же, что когда-то испытала Великобритания даже в период расцвета своей империи: быть самой могущественной военной державой — это бремя. Частично поэтому американский государственный долг растёт до колоссальных масштабов. Амбициозные державы, прежде всего Китай, инвестируют всё больше ресурсов в гонку вооружений, которая становится всё дороже. И, как это бывало в истории не раз, другие страны стремятся либо покинуть старую державу в пользу новой, либо объединиться против неё, чтобы воспользоваться её слабостью. Если враждебность Трампа к союзам сохранится, а администрация продолжит оскорблять, унижать и экономически вредить своим давним партнёрам, США столкнутся с миром, который будет становиться всё менее дружественным.
Бывшие союзники или нейтральные державы могут, как уже сделали Словакия или Сербия, решить, что Россия Путина — более выгодный партнёр. Другие — начнут выстраивать новые торговые соглашения, обходя США, или, как это уже делают европейские страны и Канада, налаживать совместное производство вооружений, стратегическое планирование и системы сдерживания, исходя из предположения, что США больше не являются надёжным союзником. Первый признак этого нового мира — Канада только что отправила в Азию свой первый контейнер сжиженного природного газа. Британцы когда-то называли своё положение в мире «великолепной изоляцией» — пока не поняли, что цена этой «великолепности» слишком высока. Сегодняшние США Трампа могут обнаружить, что в опасном XXI веке эти великолепия сильно переоценены.
Статья, размещенная на этом сайте, является переводом оригинальной публикации с Foreign Affairs. Мы стремимся сохранить точность и достоверность содержания, однако перевод может содержать интерпретации, отличающиеся от первоначального текста. Оригинальная статья является собственностью Foreign Affairs и защищена авторскими правами.
Briefly не претендует на авторство оригинального материала и предоставляет перевод исключительно в информационных целях для русскоязычной аудитории. Если у вас есть вопросы или замечания по поводу содержания, пожалуйста, обращайтесь к нам или к правообладателю Foreign Affairs.
