Автор: Александр Роднянский — в течение пяти лет был экономическим советником Владимира Зеленского. Он — профессор экономики Кембриджского университета и соучредитель аналитической платформы finformant.
Сегодняшние заголовки посвящены американо-российскому мирному плану, который может фактически привести к управляемой капитуляции Украины. Это само по себе опасно. Но не менее тревожно состояние правительства, которому, как ожидается, предстоит подписывать этот план. На протяжении двух недель украинцы обсуждают тяжёлые подробности крупного коррупционного скандала. Однако дело «Энергоатома» — схема откатов на 100 млн долларов в государственной атомной компании — это не просто ещё один эпизод коррупции во время войны. Оно стало испытанием для украинского руководства: способно ли оно реформировать систему, которую само же создало, или же эта система уже превратилась в один из наиболее выгодных активов Кремля.
Обстоятельства скандала в целом известны. После 15-месячного расследования украинские антикоррупционные ведомства сообщили, что посредники якобы получали 10–15% откатов от контрактов «Энергоатома», включая те, что предназначались для защиты подстанций от российских ракет. Следователи заявили, что средства проходили через сеть, связанную с Тимуром Миндичем — давним деловым партнёром «Квартала 95», медиакомпании Владимира Зеленского. Миндич, что примечательно, покинул страну незадолго до начала обысков. Два министра были вынуждены уйти. Весь наблюдательный совет «Энергоатома» распущен. На самого Миндича и его партнёра наложены санкции. На бумаге система работает: детективы расследуют, прокуроры предъявляют обвинения, министры уходят в отставку; Брюссель выражает удовлетворение. Но при внимательном рассмотрении вырисовывается иная картина.
В любой момент это нанесло бы ущерб, но сейчас — особенно разрушительно. Несмотря на многократные прогнозы скорого коллапса, российская экономика адаптировалась к войне. Кремль расходует 7–8% ВВП на оборону, финансируя это увеличением налогов, перераспределением нефтяных доходов и соглашением с населением в духе «пушки вместо масла». Независимые аналитики оценивают оставшийся фискальный ресурс России теперь в годы, а не месяцы. Украина же тратит почти треть своего ВВП на вооружённые силы и способна выплачивать пенсии и поддерживать базовые услуги только благодаря иностранной помощи. Параллельно развивается тихий мобилизационный кризис: с начала полномасштабного вторжения открыто более 300 тысяч дел, связанных с самовольным оставлением службы и дезертирством.
Именно в такой нестабильный момент всплывает скандал «Энергоатома». Для европейских избирателей он выглядит как классический пример коррупции — и российской пропаганде почти не требуется ничего придумывать. Но непосредственная опасность заключается не в том, что Европа внезапно отвернётся от Украины. Гораздо вероятнее, что поддержка станет медленнее, скромнее и строже привязанной к условиям — именно тогда, когда Украине необходим предсказуемый многолетний механизм поддержки, чтобы стабилизировать фронт и экономику.
Недавнее обращение Владимира Зеленского отражает всю двусмысленность момента. Он напомнил украинцам об их достоинстве и предупредил, что страна стоит перед одним из самых трудных решений в своей истории: принять некую версию американо-российского проекта мирного плана или рисковать изоляцией и тяжелой зимой. Он также призвал политический класс «прекратить поливать друг друга грязью». Это звучало не как речь лидера, признающего системный сбой, а скорее как продолжение «Слуги народа» — сатирического телесериала, в котором Зеленский играл до прихода в политику: лидер, апеллирующий поверх дискредитированной элиты, которую он же сам и сформировал, и оберегал.
Эта реакция отражает более широкую философию управления. С 2019 года команда президента последовательно концентрирует власть в своих руках. Кабинет министров рассматривается не как независимый центр выработки политики, а как административное продолжение офиса президента. Лояльность важнее компетентности. Институциональные роли девальвированы; советы и комиссии заполняются друзьями и «практиками», которые оценивают успех по способности пережить скандал, а не предотвратить его.
За годы моей работы в правительстве меня ни разу не приняли за «практика». Я был теоретиком. Намёк был очевиден: я якобы недостаточно квалифицирован, чтобы участвовать в трансформации Украины. Однажды один из близких соратников президента сказал мне, что настоящая проверка экономиста-«практика» — это не макроэкономика, а способность выжить в тюрьме, если туда доведёт судьба. В этом отношении его круг имел явное преимущество. Я должен признать: в моём PhD по экономике из Принстона этот раздел учебного плана отсутствовал.
То, что произойдёт дальше, может оказаться решающим в среднесрочной перспективе. Коррупционные скандалы почти наверняка будут множиться, появятся новые записи, имена, отставки. Президент будет отрицать обвинения, убирать несколько удобных для замены фигур, апеллировать к национальному достоинству и обвинять критиков в подрыве единства. Премьер-министр Юлия Свириденко останется на посту достаточно долго, чтобы возглавить «зачистку», хотя именно она, будучи министром экономики, курировала формирование наблюдательного совета атомной компании. Президент фактически поручил ей расследовать собственное институциональное творение, рассчитывая, что никто не заметит. О Свириденко, вступившей в должность в июле, почти ничего не слышно — главным образом потому, что почти никто не знает, кто она. Эта анонимность — не недостаток, а ключевой элемент назначения: премьер должен быть достаточно бесцветным, чтобы не конкурировать с президентом, и достаточно незаметным, чтобы принимать на себя удары, не привлекая внимания.
Мало вероятно, что Зеленский изменит курс добровольно. Он будет продолжать перекладывать ответственность на других и утверждать, что любые разговоры о политических переменах только помогают России. Может ли он пойти по другому пути? Только если сочетание скандала и тяжёлого мирного плана поставит его перед выбором между личным согласием на крайне непопулярные условия и уходом.
Для партнёров Украины запретный вопрос сегодня заключается не в том, повсеместна ли коррупция, а в том, остаётся ли нынешнее руководство частью решения или стало частью проблемы. Украинские солдаты продолжают выигрывать время на фронте. От того, будет ли это время использовано для перестройки скомпрометированной системы или лишь для продления политического сериала, зависит не только качество будущего мира, но и то, кто поставит под ним подпись.
Статья, размещенная на этом сайте, является переводом оригинальной публикации с The Economist. Мы стремимся сохранить точность и достоверность содержания, однако перевод может содержать интерпретации, отличающиеся от первоначального текста. Оригинальная статья является собственностью The Economist и защищена авторскими правами.
Briefly не претендует на авторство оригинального материала и предоставляет перевод исключительно в информационных целях для русскоязычной аудитории. Если у вас есть вопросы или замечания по поводу содержания, пожалуйста, обращайтесь к нам или к правообладателю The Economist.
