Автор: Кристи Райк, директор Международного центра обороны и безопасности (ICDS).
В рамках усилий США и Европы, направленных на переговорное завершение войны России и Украины, на Киев нарастает давление с требованием согласиться на территориальные уступки. В последнее время внимание приковано к возможному прецеденту «земля в обмен на мир» с Москвой: перемирию между Финляндией и СССР 1944 года, которое последовало за двумя последовательными войнами между соседями. Хельсинки навсегда передал Москве значительные финские территории — и больше не подвергался нападениям.
В последние недели этот пример оказался в центре дискуссии: президент Финляндии Александр Стубб и журнал The Economist представляют его как положительный прецедент. На ежегодной конференции «Ялтинская европейская стратегия» (YES), организованной Фондом Виктора Пинчука в Киеве в минувшие выходные, влиятельный историк Найл Фергюсон превозносил «финляндизацию» перед собравшейся элитой в сфере безопасности.
Пакт между нацистской Германией и Советским Союзом 1939 года, разделивший Восточную Европу между двумя державами, отнес Финляндию к сфере влияния СССР. Когда в конце ноября того же года советские войска, как и было предрешено, вторглись, финны дали отпор и избежали судьбы, которую им уготовил советский лидер Иосиф Сталин. Затем, заключив Московское перемирие 1944 года, Финляндия отказалась примерно от 12% своей территории, но добилась мира и сохранила независимость. На первый взгляд — параллели налицо.
Однако при более пристальном рассмотрении опыт Финляндии скорее служит предостережением, чем образцом. Сходство изначально весьма сомнительно: в сравнении с Украиной Финляндия — небольшая страна, имеющая для Москвы периферийное стратегическое значение. В отличие от ситуации Финляндии в 1944-м, сегодня Украина — единственный центр приложения российской военной активности. В 1944 году Советский Союз действительно стремился завершить войну; сегодня российское руководство ясно демонстрирует аппетит к дальнейшим завоеваниям на Украине и за её пределами.
Именно Украина, а не Финляндия, занимает критическое, почти мифологическое место в российском понимании своего имперского проекта. Начиная с царской эпохи и по сей день Москва никогда не ставила под сомнение существование финской нации, языка и культуры — ровно наоборот тому, как она смотрит на Украину. Независимая Финляндия не мешала советским амбициям в других местах, тогда как независимая Украина наносит серьёзный удар по усилиям России восстановить свою «советскую» империю.
Сказанное позволяет применить финский пример к Украине лишь при двух существенных оговорках. Финнов оставили в покое потому, что их страна не была центральной для геополитической стратегии Кремля — чего нельзя сказать об Украине сегодня. Поэтому сильная и хорошо вооружённая Украина — необходимое условие того, чтобы «финляндский» мир мог удержаться. Сдерживание России на украинском направлении будет куда более требовательным и потребует серьёзного вооружения Украины, гарантий безопасности и долгосрочной поддержки Запада — всего того, чего Финляндия после 1944 года не имела.
Финляндия избежала нового вторжения благодаря сочетанию более широкого геополитического контекста и собственной оборонной готовности — а не за счёт благожелательности к Советскому Союзу, как ошибочно намекает статья The Economist от 1 сентября. Несмотря на официальный нейтралитет, Хельсинки в годы холодной войны поддерживал сильные оборонные способности и большую армию резерва. Подобно сегодняшним украинцам, финны показали себя мастерами ведения войны и более чем способными наносить колоссальные потери армии Кремля.
Во-вторых, Финляндия согласилась на постоянную, де-юре уступку территории в эпоху, когда вся карта Европы перекраивалась по итогам Второй мировой войны. Десятки миллионов людей подверглись насильственным переселениям, лишившись домов, средств к существованию, а зачастую и жизни. Именно чтобы не возвращаться к той эпохе, одним из основных принципов послевоенного международного порядка стал строгий запрет на изменение границ путём завоевания.
Европа не желает возвращаться во времена Московского перемирия, когда этого порядка ещё не существовало. Следовательно, любая новая линия между Россией и Украиной не должна признаваться де-юре, как это было в финском случае, а лишь де-факто — как управляемые Россией территории в ожидании окончательного урегулирования. Агрессивная война России и военные преступления не должны быть вознаграждены.
Более того, российское требование получить весь Донбасс, включая обширные районы, которые Россия настойчиво, но безуспешно пытается завоевать с момента ввода своих сил в регион в 2014 году, должно быть решительно отвергнуто. (Это требование Кремль и Белый дом называют «обменом территориями».) Эти районы содержат важные украинские оборонительные укрепления; уступив их России, Украина серьёзно подорвёт свою способность защищать heartland страны.
Существуют и другие, гораздо более полезные исторические прецеденты. Раздел Германии и Кореи после Второй мировой войны — это случаи, когда была проведена новая де-факто линия и соблюдалась заинтересованными державами, хотя линия раздела так и не была ратифицирована как постоянная международная граница. За значительным исключением Корейской войны и периодических столкновений в демилитаризованной зоне, разделяющей полуостров, мир в обоих случаях удержался. В Европе он сохранялся до 1990 года, когда договор об объединении Германии официально завершил Вторую мировую войну. В Восточной Азии он сохраняется и сегодня, хотя две Кореи так и не подписали мирный договор и технически остаются в состоянии войны.
Эти два прецедента показывают, что де-юре изменение границы не является необходимым условием для длительного и стабильного мира. В то же время напряжённость между двумя Кореями остаётся высокой, что иллюстрирует риск того, что неудачная сделка на Украине может повысить вероятность новой эскалации.
Возвращаясь к финскому кейсу, риски, с ним связанные, заслуживают особого внимания при оценке перспектив мира на Украине.
Финляндия не только отказалась от значительной территории, но и должна была выплачивать обширные репарации и согласиться с ограничениями своего суверенитета и вооружённых сил. Это, безусловно, не был справедливый мир. Да и Советский Союз не собирался делать его устойчивым: Кремль по-прежнему стремился к полной покорности Финляндии, пусть и не намеревался аннексировать остальную часть страны. Москва энергично добивалась этого через так называемые активные мероприятия — ныне именуемые гибридной войной: вмешательство в выборы, давление с целью назначать в правительство лояльных Москве министров, поддержку финских коммунистов, инспирирование забастовок рабочих и уличных протестов. Нет сомнений, что Москва будет использовать эти и другие методы, чтобы попытаться подчинить Киев своему политическому контролю и после достижения мирной сделки.
С украинской точки зрения максималистские цели, сформулированные президентом Владимиром Зеленским в его мирном плане 2022 года, уже не выглядят реалистичным исходом войны. К настоящему моменту большинство украинцев, согласно опросам, признают, что не могут в обозримом будущем освободить оккупированные территории исключительно военными средствами. В этом состоянии дел виноват Запад — прежде всего администрация Байдена, которая удерживала помощь и затормозила украинское контрнаступление в тот момент, когда Россия была наиболее уязвима — в конце 2022-го и начале 2023 года. С тех пор Россия нарастила военную мощь, тогда как Украина всё более измотана.
Зеленский признал необходимость уступок в марте, когда согласился на американское предложение о безусловном прекращении огня. Главная проблема заморозки текущей линии фронта с оставлением оккупированных территорий под российским контролем в том, что это даст России время восстановиться и подготовиться к следующему удару. Президент Дональд Трамп отозвал своё требование прекращения огня после бесед с президентом России Владимиром Путиным, позволив России продолжать убивать украинских военнослужащих и мирных жителей столь долго, сколько будут готовиться и вестись мирные переговоры. Путин не проявил никакой готовности к уступкам, а Президент Дональд Трамп упустил все возможности оказать на него серьёзное давление.
Сможет ли Украина сохранить независимость и демократический строй после уступки оккупированных территорий — пусть даже лишь в де-факто форме, — в значительной степени зависит от действий западных союзников Украины. Украинцам решать, на каких условиях они готовы прекратить боевые действия, но наиболее важные вопросы для Европы выходят далеко за пределы Украины. Итоговая мирная договорённость должна обеспечить безопасность не только для Украины, но и для стран Балтии, Польши, Финляндии и всей Европы.
Вместо того чтобы подталкивать Украину к плохой сделке, в интересах Европы — нарастить поддержку Украины именно для того, чтобы предотвратить соглашение с опасными последствиями для континента. Партнёры Украины не могут позволить себе риск «финляндской» сделки, которая оставит страну один на один с Кремлём.
Статья, размещенная на этом сайте, является переводом оригинальной публикации с Foreign Policy. Мы стремимся сохранить точность и достоверность содержания, однако перевод может содержать интерпретации, отличающиеся от первоначального текста. Оригинальная статья является собственностью Foreign Policy и защищена авторскими правами.
Briefly не претендует на авторство оригинального материала и предоставляет перевод исключительно в информационных целях для русскоязычной аудитории. Если у вас есть вопросы или замечания по поводу содержания, пожалуйста, обращайтесь к нам или к правообладателю Foreign Policy.
