Мишель Геррен
Главный редактор Le Monde
В стороне от дебатов вокруг проекта холдинга некоторые политические деятели теперь открыто высказываются о том, каким должен быть общественный медиа-сервис. Эта раскрепощенная позиция уже проявлялась в культурной сфере, анализирует в своей колонке Мишель Геррен, главный редактор Le Monde.
Трудно сказать, будет ли проект холдинга, призванного объединить общественные радио и телевидение, полезным или катастрофическим. Гораздо более очевидна идеологическая и культурная битва, которую ведут политические лидеры через эту конструкцию, судьба которой должна решиться в парламенте в сентябре. Неслучайно, что, грубо говоря, весь спектр правых выступает за слияние, а левые — против.
Для Национального объединения этот вопрос — мелочь по сравнению с главным: поскольку общественные радио и телевидение пропитаны неискоренимым левым радикализмом, их приватизация станет лучшим способом избавиться от них. На правом фланге или в центральном блоке до этого не доходят, но и там видят в этих медиа враждебный микрокосм; слияние, по крайней мере, позволит сэкономить средства.
Один вопрос, пусть и не всегда явно озвучиваемый, возникает в головах политиков: почему следует мириться с тем, что вещатель, финансируемый за счёт государственных средств (4 миллиарда евро), а значит, за счёт налогов всех граждан, транслирует на своих каналах темы, идеи, программы и свидетельства, которые затрагивают лишь половину электората — и то не всегда? Этот вопрос, надо признать, десять лет назад никто не задавал. Об этом даже не думали. Постоянно вбиваемый крайне правыми, без оттенков подхваченный медиа империи Венсана Боллоре, он идёт в ногу с правым поворотом общества. И с эпохой, в которой царит напряжённость.
Цена успеха
France Inter часто называют главной целью этой культурной битвы. Это и есть цена успеха. Когда ты уверенно возглавляешь рейтинги с 7,3 миллиона слушателей в день, из которых 4,9 миллиона — у утреннего шоу, ты становишься объектом внимания.
Во вторник, 1 июля, в эфире утренней программы министр внутренних дел Бруно Ретайо в конце передачи, в шутливом тоне, заметил, что это удача, даже честь — быть приглашённым на Inter, учитывая, что он вовсе не левый: «Министр от правых, в эфире France Inter…» Он не успел договорить, как журналистка Лея Саламе его прервала: «Это уж слишком …»
Трудно представить, чтобы France Inter во всеуслышание заявляло о своей принадлежности к левому лагерю; его директор, Адель Ван Рит, предпочитает более ловкий термин — «прогрессивная» (Le Figaro, 28 марта 2024 г.). Очевидно, что France Inter тяготеет к левым взглядам, как и его аудитория. Но ошибочно полагать, будто станция «левая» в своих информационных блоках, новостях или хрониках.
Левый уклон чувствуется в других зонах эфира: в передачах об экологии, развлечениях и особенно — в многочасовых культурных программах от утра до вечера. Это неудивительно. Культура в целом имеет левый уклон — и это отчётливо слышно на волнах станции. Достаточно послушать рэпера Медин в передаче Côté Club 10 июня (с участием Филиппа Катрин), которую ведёт Лоран Гумар. Ранее обвинявшийся в употреблении антисемитских высказываний, так и не прояснивший свою позицию по исламистской теме, но весьма громко высказывающийся о полицейском насилии, артист, скорее всего, не вызвал восторга у правых.
France Inter не называет себя левой, повторяет, что это не тема, но последние четыре года действует так, будто это тема. Станция добавила в эфир правых комментаторов, отменила передачи, сочтённые слишком ангажированными, как у Шарлин Ванонекер (C’est encore nous, Le Grand Dimanche soir), уволила юмористов вроде Гийома Мёриса. Это не прошло незамеченным: теперь уже радикально левая среда обвиняет станцию в том, что она стала неолиберальной, макронистской, парижско-богемной и так далее.
Стражи храма
Критика с обеих сторон отражает новое состояние общественного настроя, в котором нет места нюансам. Политические деятели теперь открыто заявляют, каким должен быть общественный медиа-сервис. Что хорошо, а что плохо. Что следует делать, а что — нет. Они даже становятся стражами храма, часто — в собственных интересах. Очевидно, такая позиция скорее ограничивает, чем освобождает творческое пространство.
Возьмём Рашиду Дати. Когда 18 июня в программе C à vous (France 5) министр культуры сталкивается с вопросом журналиста Патрика Коэна о делах, в которых она проходит под следствием, она не отвечает, а вместо этого контратакует, ссылаясь на расследование Mediapart, в котором сам журналист обвиняется в жёстком стиле управления, когда он руководил утренним шоу на France Inter, где теперь он — политический обозреватель. Затем она угрожает подать на него в суд и обратиться к прокурору.
Что такие сцены вызывают восторг у медиа империи Боллоре — неудивительно. Но то, что почти никто — ни слева, ни справа, включая правительство — на это не отреагировал, говорит о многом. Потребовалось вмешательство Натали Луазо, дипломата, евродепутата и бывшего министра (2017–2019), близкой к Эдуару Филиппу, чтобы на Radio J 22 июня сказать:
«Но где мы находимся? В Венгрии Виктора Орбана или в Соединённых Штатах Трампа?»
29 июня в эфире Questions politiques на France Inter Мануэль Бомпар, представитель партии «Непокорённая Франция», был приглашён прокомментировать данные опроса, согласно которым 63 % французов считают его партию угрозой для демократии. Он не отвечает по существу, а переходит в нападение: «А я видел исследование, в котором говорится, что лишь 30 % французов доверяют СМИ, может, вам стоит задуматься о себе.» Возможно, он и прав — но это не по теме.
Проникновение в культуру
Проблема в том, что такая развязанная позиция избранных лиц уже ощущается в культурной сфере. Связь здесь тревожна. На протяжении десятилетий политики не задавались вопросом, ставит ли тот или иной театр левый спектакль. Их личный вкус был не поводом для публичного обсуждения. Сегодня же они всё чаще становятся культурными операторами — исходя из собственных взглядов и политической повестки. В этом и заключается весь дискомфорт, вызываемый Рашидой Дати. Когда она защищает или атакует проект — от чьего имени и в чьих интересах она говорит?
Статья, размещенная на этом сайте, является переводом оригинальной публикации с Le Monde. Мы стремимся сохранить точность и достоверность содержания, однако перевод может содержать интерпретации, отличающиеся от первоначального текста. Оригинальная статья является собственностью Le Monde и защищена авторскими правами.
Briefly не претендует на авторство оригинального материала и предоставляет перевод исключительно в информационных целях для русскоязычной аудитории. Если у вас есть вопросы или замечания по поводу содержания, пожалуйста, обращайтесь к нам или к правообладателю Le Monde.
