Герои войны вместо дипломатов: как Кремль выстраивает новую элиту
1 июля стал знаковым днём в дипломатическом и внутреннем календаре Кремля. После трёх лет молчания Владимир Путин провёл долгожданный двухчасовой разговор с президентом Франции Эмманюэлем Макроном. Поводом стали удары США и Израиля по Ирану в июне, однако главной темой в глазах Путина осталась Украина — как и всегда в последние годы.
Но куда более показательной оказалась его следующая встреча — не с каким-нибудь европейским лидером, а с губернатором Тамбовской области Евгением Первычевым. Этот человек — символ новой, «военной» России. Бывший мэр и депутат, он добровольцем ушёл на фронт и за свои заслуги в ноябре 2024 года был назначен главой региона.
Путин продемонстрировал миру и своей стране, что именно такие фигуры — боевые, награждённые, идеологически верные — становятся «новой аристократией» России. Пока западные лидеры осуждают войну и надеются на переговоры, Кремль награждает тех, кто «воевал за Родину» и делает их образцами для подражания.
Визит Первычева широко освещался на российских телеканалах. Телефонный разговор с Макроном — наоборот, остался в тени. Le Monde пишет: «Личное общение с губернатором, прославленным как пример, получило куда большее внимание, чем дипломатия с „слабым европейцем“».
Образ Макрона — «учтивого, но бессильного представителя старой Европы» — стал для кремлёвской риторики почти карикатурным. Именно на этом фоне встреча с Первычевым становится не просто кадровым событием, а демонстрацией нового порядка, в котором дипломатия — лишь декорация, а настоящая ценность — военная лояльность.
«Где ступила нога русского солдата…»: риторика, уничтожающая мир
На Петербургском экономическом форуме — который журналисты прозвали «Давосом Путина» — российский президент произнёс две фразы, окончательно перечеркнувшие любые иллюзии на скорое завершение войны:
«Я считаю русских и украинцев одним народом. В этом смысле вся Украина — наша», — заявил Путин 20 июня.
А затем добавил: «Где ступила нога русского солдата, это уже наша земля.»
Как отмечает Le Monde, такие заявления де-факто делают любые переговоры бессмысленными. И хотя Дональд Трамп, по их данным, уже провёл шесть телефонных разговоров с Путиным за последние месяцы, никакого результата, кроме обмена пленными, достичь не удалось.
«Президент США хотел добиться скорого перемирия, но Кремль хочет не прекращения огня, а капитуляции», — подчёркивает издание.
Таким образом, ни один из переговорных каналов — ни европейский, ни американский — не приводит к деэскалации. Москва не заинтересована в замораживании конфликта — ей нужен результат, желательно военный.
Экономика войны: как Кремль превращает бедность в стратегический ресурс
Кремль научился использовать войну как инструмент не только политической, но и социальной стабилизации. Оборонная экономика стала главным драйвером внутренней политики. Государство финансирует сотни тысяч мужчин на фронте и поддерживает их семьи в глубинке, в самых бедных регионах.
Для многих россиян участие в войне стало формой «социального лифта». Le Monde указывает: «Конфликт стал частично выравнивать разницу между богатыми городами и бедной периферией».
На фоне милитаризации экономика страны действительно стала больше походить на «военную»: заводы получают заказы, регионы получают бюджетные вливания, а элиты — ордена. Всё это позволяет Путину говорить о «стабильности», несмотря на объективные проблемы:
- инфляция превышает 10%,
- бюджет с трудом покрывает премии для добровольцев,
- министр экономического развития Максим Решетников признал 19 июня: страна находится «на грани рецессии».
Тем не менее, Кремль продолжает утверждать обратное. В ответ на призыв стран НАТО тратить 5% ВВП на оборону, Путин просто заявил, что никакой рецессии не будет, и высмеял «бешеную милитаризацию» Запада.
К тому же, приостановка поставок ПВО из США 2 июля, которая сделала украинские города уязвимыми, Кремлём, по всей видимости, воспринимается не как случайность, а как предсказуемое ослабление противника. Le Monde подчёркивает: «Российская армия может использовать это «окно» для масштабного наступления — особенно летом, когда фронт менее подвижен у Киева». В этих условиях война получает не только политическую, но и тактическую энергию — именно благодаря промедлению Запада.
История как оружие: почему Кремль отправил на переговоры не генерала, а идеолога
Даже редкие попытки вести переговоры с Украиной приобретают у Кремля идеологический характер. На двух раундах консультаций в Стамбуле — 16 мая и 2 июня — российскую делегацию возглавлял не военный, а историк: Владимир Мединский, бывший министр культуры и один из главных идеологов школьных учебников.
В то время как украинскую сторону представлял министр обороны Рустем Умеров в окружении мужчин в военной форме, Мединский прибыл с командой «уверенных в своей правоте» гражданских. Их послание было ясно: Россия не просто ведёт войну — она ведёт «историческую миссию».
«Кто контролирует историю, тот контролирует будущее», — не устаёт повторять Мединский, ссылаясь на Джорджа Оруэлла и его роман 1984. Он цитирует фразу:
«Тот, кто контролирует прошлое, контролирует будущее; тот, кто контролирует настоящее, контролирует прошлое.»
Как подчёркивает Le Monde, эта интерпретация — сознательная, искажённая и тревожная. Она показывает, что для Кремля война — не просто геополитический конфликт, а попытка подчинить историческое время.
Война как образ жизни
По мнению Le Monde, в современной России происходит институционализация войны. Она перестаёт быть временной акцией и становится новой нормальностью: режим получает от неё не только ресурс, но и легитимность.
Выбор Путина — это не выбор между войной и миром, а между двумя типами власти: постсоветским статус-кво и милитаризированной автократией с идеологическим фундаментом.
В этой системе:
- военные превращаются в губернаторов,
- идеологи ведут переговоры,
- бюджет строится на субсидиях фронту,
- а дипломатия — на публичном презрении к «слабой Европе».
И пока Запад обсуждает новые пакеты помощи и санкций, Кремль создаёт реальность, в которой мир невозможен, но и поражение недопустимо. Как пишет Le Monde, «Россия движется к равновесию, в котором перманентный конфликт — не катастрофа, а логика существования режима».
Настоящая статья была подготовлена на основе материалов, опубликованных Le Monde. Автор не претендует на авторство оригинального текста, а представляет своё изложение содержания для ознакомительных целей.
Оригинальную статью можно найти по ссылке здесь.
Все права на оригинальный текст принадлежат Le Monde.
