После начала войны России и Украины в 2022 году Европа столкнулась с крупнейшим миграционным кризисом последних десятилетий. Миллионы украинцев — в основном женщины и дети — покинули свои дома в поисках безопасности. Спустя три года более 5 миллионов по-прежнему живут за границей. Что с ними стало? Смогли ли они найти работу? И захотят ли вернуться?
По данным The Financial Times, украинцы оказались в куда более выгодной ситуации, чем большинство других беженцев. Как рассказал Жан-Кристоф Дюмон, глава отдела международной миграции ОЭСР, «в некоторых странах уровень занятости среди украинских беженцев уже в два раза выше, чем у других категорий беженцев». Особенно высокие показатели трудоустройства отмечаются в Польше, где уже существовали миграционные потоки и отсутствовал сильный языковой барьер. Напротив, в странах вроде Норвегии, где язык — серьёзное препятствие, этот показатель значительно ниже.
Тем не менее, даже там, где интеграция происходила сложнее, финансовое положение украинцев стабилизируется. Согласно регулярным опросам украинского аналитического центра Centre for Economic Strategy (CES), в ноябре 2022 года 28% беженцев заявляли, что им приходится копить или занимать деньги даже на одежду — против 7% до войны. Но уже к декабрю 2024 года этот показатель вернулся на довоенный уровень.
Почему украинским беженцам удалось так хорошо встроиться в рынок труда?
Во-первых, дело в общем экономическом фоне. Массовое перемещение людей из Украины совпало с периодом острой нехватки рабочей силы в таких странах, как Польша и Чехия. Там украинцы заполнили пробелы на рынке труда, не вытесняя при этом местных работников, как отмечается в недавних исследованиях.
Во-вторых, политические решения сыграли ключевую роль. Страны ЕС предоставили украинцам статус временной защиты, позволяя сразу устраиваться на работу, получать жильё, доступ к школам и социальной помощи. Это резко контрастирует с практикой в других странах, где беженцам приходится ждать месяцы (а то и годы) рассмотрения заявлений на убежище, не имея при этом права на трудоустройство. Например, в Великобритании соискателям убежища запрещено работать, пока их заявление рассматривается — за исключением случаев, когда процесс затягивается дольше 12 месяцев. При этом им выплачивается всего £49,18 в неделю. Такая изоляция приводит к провалам интеграции.
Согласно исследованию в Германии, среди тех, кто был вынужден ждать семь дополнительных месяцев перед выходом на рынок труда, уровень занятости был на 20% ниже — и этот разрыв сохранялся до 10 лет.
Украинцы — одни из самых образованных беженцев в Европе
По оценкам, около двух третей украинских беженцев имеют высшее образование, а более 40% — магистерскую степень и выше. Это не только выше, чем в большинстве других беженских групп, но и превышает уровень образования населения принимающих стран.
Однако высокий уровень образования не всегда означает соответствующее трудоустройство. По данным ОЭСР, большинство украинцев в Европе работают в сфере гостиничного и ресторанного обслуживания, на производстве, в административной и низкоквалифицированной работе — то есть сильно ниже их уровня квалификации. Причины очевидны: языковой барьер, сложности с признанием дипломов, отсутствие мест по специальности.
Вернутся ли они домой?
Это, пожалуй, главный вопрос для Украины. Потеря миллионов высокообразованных женщин и их детей может нанести долгосрочный урон и без того пострадавшей экономике, а также ухудшить демографическую ситуацию. Однако данные CES говорят о другом: доля тех, кто однозначно намерен вернуться, сократилась с 50% в ноябре 2022 года до 20% в декабре 2024-го.
Иными словами, чем дольше люди живут за границей, тем меньше у них желания возвращаться. Это может стать двойным ударом для Украины: с одной стороны, успешная интеграция за рубежом — безусловно, благо для людей; с другой — страна теряет ценный человеческий капитал.
Что может изменить ситуацию?
Вернуть хотя бы часть граждан могло бы помочь масштабное и хорошо профинансированное восстановление экономики и жилищного фонда Украины при поддержке международного сообщества. Кроме того, наличие обширной диаспоры также может сыграть положительную роль — через переводы денег, инвестиции и развитие торговых связей.
Тем не менее, The Financial Times подчеркивает: война — это всегда разрушение. Когда люди разбегаются по миру, собрать их снова становится почти невозможно.
Настоящая статья была подготовлена на основе материалов, опубликованных The Financial Times. Автор не претендует на авторство оригинального текста, а представляет своё изложение содержания для ознакомительных целей.
Оригинальную статью можно найти по ссылке здесь.
Все права на оригинальный текст принадлежат The Financial Times.
