Под давлением внешних факторов — включая активность международных посредников — в ближайший четверг может состояться первая за три года прямая встреча представителей России и Украины. Однако на фоне продолжающейся войны, кровопролития и взаимного недоверия сама перспектива диалога выглядит скорее как дипломатическая иллюзия. Как подчёркивает швейцарское издание Neue Zürcher Zeitung (NZZ), к потенциальным переговорам стороны подходят с тяжёлым грузом исторических конфликтов, обманов и неисполненных обязательств. Уже сам факт готовности обсудить мир в этих условиях — событие само по себе.
Последний визит украинского президента в Кремль состоялся в декабре 2013 года. Тогда Виктор Янукович прибыл в Москву в разгар протестов на Майдане в поисках поддержки. Владимир Путин, заверив, что Украина — «стратегический партнёр и союзник» России, предложил Киеву экономическую помощь. Однако уже спустя несколько недель Янукович покинул страну, и начался разрыв, последствия которого определяют российско-украинские отношения до сих пор: аннексия Крыма, война в Донбассе и, в конечном итоге, полномасштабное вторжение в 2022 году.
С тех пор прямые контакты между главами государств стали исключением. Единственная личная встреча Владимира Зеленского и Владимира Путина состоялась в Париже в декабре 2019 года. В июле 2020-го они в последний раз говорили по телефону. Все прочие попытки диалога проходили через посредников — и чаще всего не приводили ни к чему.
Почему переговоры невозможны без доверия
С момента распада Советского Союза между Киевом и Москвой было подписано множество двусторонних соглашений — и практически все были нарушены в критические моменты. Как подчёркивает NZZ, взаимное доверие оказалось уничтожено системно. И сейчас его отсутствие остаётся главным препятствием для любых разговоров о мире.
Даже если обе стороны публично заявляют о готовности к переговорам, в реальности нет понимания, о чём именно говорить. Их цели и оценки настолько далеки друг от друга, что сначала потребуется масштабное дипломатическое усилие, чтобы хотя бы очертить общую повестку. Американцам, несмотря на все попытки, это пока не удалось. Даже в Вашингтоне признают: Кремль требует слишком многого.
В основе требований России — не столько территориальные уступки, сколько пересмотр всей европейской системы безопасности. Владимир Путин хочет, чтобы итоги 1989–1991 годов были откорректированы в интересах Москвы. Кроме того, он настаивает на нейтральном статусе Украины, фактически контролируемом Россией как во внешней, так и во внутренней политике.
Киев же, опираясь на горький опыт Минских соглашений, категорически не верит в искренность таких гарантий. И тем более — не воспринимает Москву как нейтрального участника переговорного процесса.
Минские соглашения: символ провала и манипуляций
Минские соглашения, подписанные в 2014 и 2015 годах при посредничестве Германии, Франции и ОБСЕ, задумывались как план по прекращению огня в Донбассе и политическому урегулированию конфликта. Однако уже тогда модель взаимодействия трещала по швам: Россия выступала в роли посредника, в то время как фактически контролировала сепаратистские формирования на востоке Украины. Это изначально подрывало легитимность диалога в глазах Киева.
Документы содержали набор шагов, предполагающих взаимные уступки — от амнистии до предоставления особого статуса Донбассу. Но доверия не хватало с обеих сторон, и в итоге соглашения так и остались на бумаге. Огонь на линии фронта не прекратился, а политическая часть была заморожена. Украина обвинила Москву в саботаже, Россия — Киев в неисполнении обязательств.
Как пишет NZZ, в итоге Минск стал для обеих столиц скорее травматичным опытом, чем инструментом мира. Россия утратила доверие к европейским посредникам, обвиняя Францию, Германию и ОБСЕ в предвзятости. Украина же увидела в Минске инструмент давления, а не компромисса. И эта логика никуда не исчезла: сегодня Москва вновь использует переговоры как политическое прикрытие для продолжения боевых действий, отказываясь от прекращения огня до начала любых обсуждений — чтобы сохранять рычаг давления.
Стамбул 2022: не прецедент, а предупреждение
Весной 2022 года в Стамбуле вновь возникла надежда на прорыв. Путин до сих пор ссылается на тот раунд переговоров как на возможную основу будущего соглашения. Однако, как подчёркивает NZZ, это не было полноценной договорённостью — лишь черновой проект, в котором остались нерешёнными ключевые вопросы.
Украина тогда допустила возможность нейтрального статуса, но категорически отказалась от требований о сокращении армии, вмешательства в Конституцию и других условий, подрывающих суверенитет. Не было достигнуто и понимания по гарантиям безопасности со стороны Запада — а без этого договор не мог обрести реальную силу.
В переговорах отсутствовали ключевые акторы, включая Европу и Совет Безопасности ООН. Не удалось синхронизировать краткосрочные цели (перемирие) и долгосрочные (новая система безопасности). Как подчёркивают политолог Самюэль Чарап и историк Сергей Радченко в недавней публикации Foreign Affairs, для успешных переговоров необходима базовая предпосылка: стороны должны считать мир лучше войны. Но сегодня такой уверенности нет — особенно в Москве.
Наоборот: Кремль продолжает опираться на проверенную тактику — давление силой в сочетании с дипломатической риторикой. Переговоры не заменяют боевые действия, а служат их продолжением другими средствами. Поэтому Москва и настаивает на сохранении военного давления до момента подписания возможных договорённостей.
Политика, выборы и иллюзия мира
Возможно, сегодняшняя «готовность к переговорам» со стороны и Зеленского, и Путина — это не искреннее стремление к компромиссу, а политическая игра на внешнюю аудиторию. Оба лидера, как считают аналитики, стремятся продемонстрировать гибкость накануне президентских выборов в США — особенно в расчёте на возвращение Дональда Трампа, которого в Москве традиционно рассматривают как более удобного партнёра.
Но даже если переговоры начнутся, путь к реальному соглашению будет долгим и трудным. Оно должно пройти ратификацию в Киеве и Москве, получить поддержку в Европе и одобрение Совбеза ООН. И даже тогда мира может не быть. Украина, исходя из своего исторического опыта, не исключает, что Россия нарушит любые договорённости, как только это будет ей выгодно.
Именно поэтому, как подчёркивает NZZ, несмотря на публичные заявления о мирных намерениях, обе стороны продолжают доверять оружию больше, чем дипломатии. В таких условиях любые разговоры о мире пока остаются скорее риторикой, чем реальной перспективой.
Настоящая статья была подготовлена на основе материалов, опубликованных Neue Zürcher Zeitung. Автор не претендует на авторство оригинального текста, а представляет своё изложение содержания для ознакомительных целей.
Оригинальную статью можно найти по ссылке здесь.
Все права на оригинальный текст принадлежат Neue Zürcher Zeitung.
