Запад теряет голос, а Восток усиливает присутствие
Пока ведущие западные страны сокращают финансирование своих международных медиаплатформ, Россия и Китай активно заполняют образовавшийся вакуум, превращая информационное пространство в арену нового противостояния — войны идей.
Как отмечает издание The Economist, ключевыми инструментами в этой борьбе становятся не только пропагандистские сообщения, но и тщательно выстроенные сети журналистского обучения и стратегической дезинформации. Один из ярких примеров — африканское новостное агентство African Initiative, открывшее в столице Мали, Бамако, школу журналистики. В прошлом году 60 стажёров проходили обучение как в онлайне, так и офлайн, с обещанием, что трое лучших получат постоянную работу. Однако, как выяснило расследование сети Forbidden Stories, за этим проектом стоит российская разведка.
Одновременно с этим Запад ослабляет собственные позиции в глобальной информационной войне. Например, в марте президент Дональд Трамп приостановил финансирование Voice of America и аффилированных с ней структур. Была также расформирована USAID, организация, финансировавшая независимые журналистские проекты по всему миру. Аналогичные сокращения происходят в Канаде, Франции, Австралии.
По мнению Тима Дейви, генерального директора BBC, ситуация становится тревожной. В своём выступлении 14 мая он предупредил: «Будущее нашего демократического общества впервые в моей жизни ощущается как находящееся под угрозой». Он призвал удвоить финансирование Всемирной службы BBC, чтобы расширить её охват.
Глобальная экспансия через медиа и партнёрства
Тем временем, в течение последних полутора лет Россия начала массированную рекламную кампанию телеканала RT в странах от Индии до Туниса. Заголовки в духе «Почему Британия не вернёт алмаз Кохинур?» украшали первую полосу Times of India. В 2023 году RT открыла RT Academy, обучающую журналистов в странах Африки, Юго-Восточной Азии и в Китае. Ещё один государственный медиапроект России, Sputnik, запустил новостной сервис в Африке, а в Латинской Америке RT и Sputnik сотрудничают с венесуэльским Telesur и иранским HispanTV, разделяя команды, продакшн и офисные помещения, по данным Foundation for Defence of Democracies.
Не отстают и другие страны. Турция в 2023 году запустила африканскую службу государственного телеканала TRT, открыв в марте отделение на сомалийском языке. Бывшие сотрудники BBC активно приглашаются в проект. TRT позиционирует Турцию как благотворного инвестора в инфраструктуру и вооружения, не забывая при этом иронизировать над бывшими колониальными державами.
Однако наиболее масштабные вложения осуществляет Китай. Как отмечает аналитический центр Africa Centre for Strategic Studies, китайское агентство Синьхуа увеличило количество своих африканских бюро с нескольких единиц до 37. Китай, как и Россия, активно предлагает гранты и стажировки африканским журналистам. Например, проект China Africa Press Centre регулярно приглашает репортёров на десятимесячные стажировки в китайские редакции. Кроме того, китайская компания StarTimes стала вторым по величине цифровым ТВ-провайдером на континенте.
Миллионы просмотров — и переформатированная реальность
Поразительно, но самым популярным новостным каналом в Facebook оказался вовсе не CNN и не New York Times, а государственный китайский телеканал CGTN с 125 миллионами подписчиков — больше, чем у Шакиры. Хотя Facebook запрещён в Китае, первые пять новостных страниц в этой соцсети — китайские.
Как выяснилось, такой охват достигается с помощью активной рекламной стратегии. Китайские СМИ массово тестируют разные объявления и масштабируют только самые эффективные. Среди них встречаются безобидные публикации с видами туристических мест, но есть и откровенно политические: например, в 2023 году агентство Синьхуа продвигало публикацию с намёком на то, что филиппинские рыбаки в спорных водах являются шпионами (#fishyfishermen).
Исследование Harvard Misinformation Review показало, что в 2018–2020 годах китайские госСМИ разместили около 1000 рекламных объявлений в Facebook, собравших 655 миллионов просмотров — преимущественно за пределами богатых стран. Как утверждают авторы Арджун Тамбе и Тони Фридман, страны, где чаще встречались такие объявления, чаще публиковали про-китайские материалы, называя, например, протесты в Гонконге «беспорядками».
Помимо публикаций под собственным брендом, китайские и российские медиа заключают партнёрства с локальными изданиями, которым выгодно получать готовый контент. Так, Синьхуа сотрудничает с Nation Media Group в Кении, получая доступ к 8 радиостанциям, ТВ, 28 млн подписчиков в соцсетях и 90 тысячам читателей газет в четырёх странах. У RT, по данным ACSS, заключены контракты более чем с 30 африканскими телеканалами.
По мнению Виктора Илие из румынского сайта Snoop, Россия особенно активно занимается так называемой «отмывкой нарратива», используя локальных инфлюенсеров. В декабре президентские выборы в Румынии были отменены после того, как власти раскрыли российскую операцию по влиянию через TikTok. В повторных выборах вновь победил прокремлёвский кандидат.
И всё же Запад сохраняет влияние: канал BBC на хинди в YouTube обогнал англоязычный по числу подписчиков, а его бирманская страница в Facebook популярнее Fox News. Даже несмотря на финансовые трудности, независимая журналистика держится. В Молдове издание Ziarul de Garda потеряло 40% зарплатного фонда после прекращения американской поддержки. Но его главный редактор Алина Раду заявила: «У нас в редакции есть правило. Россия никогда не расслабляется, когда речь идёт о Молдове. Поэтому и мы не можем расслабляться».
Таким образом, пока одни страны сворачивают информационные инициативы, другие выстраивают идеологические мосты, охватывая миллионы умов и сердец в глобальном масштабе. В этой борьбе на кону не просто влияние, а будущее информационного суверенитета и демократических ценностей.
Настоящая статья была подготовлена на основе материалов, опубликованных The Economist. Автор не претендует на авторство оригинального текста, а представляет своё изложение содержания для ознакомительных целей.
Оригинальную статью можно найти по ссылке здесь.
Все права на оригинальный текст принадлежат The Economist.
