Автор: Роджер Бойс
Вот вам притча нашего времени: история о геноциде, диктатуре, крикете, региональном разжигании войн, британской наивности и гонке Китая и США за африканские подземные металлы. Возможно, она завершится сделкой, которую заключит Дональд Трамп.
В центре этой истории — президент Руанды Поль Кагаме, отмечающий 25-летие у власти. Высокий, жилистый тутси с учёным видом, он возглавил Руандийский патриотический фронт, который без иностранной помощи положил конец гражданской войне и ужасающему геноциду 1994 года, устроенному хуту, в результате которого погибло от 500 000 до 800 000 человек. Будучи у власти, Кагаме прославился тем, что безжалостно устранял своих противников. Но его негласный договор с руандийцами заключается в том, что они примут его авторитарные методы, если он будет модернизировать общество — здравоохранение, грамотность, лёгкость ведения бизнеса — всё это оценивается высоко — и сохранять внешнее единство нации. А на случай, если это послание не убедит, выборы подстраиваются в его пользу.
С 2007 года, когда Кагаме пригласили на ежегодную конференцию Консервативной партии Великобритании, он стал «постер-героем» британской помощи Африке. Находясь в оппозиции, Дэвид Кэмерон видел взаимодействие с Руандой как способ обновить и очистить имидж Консервативной партии. В Кагаме тори увидели сильного, решительно некоррумпированного лидера, решившего сократить зависимость своей страны от иностранной помощи, лидера, который не просил подаяния, а говорил о проверенных социальных проектах. Международное сообщество не смогло остановить резню в Руанде; теперь пришло время Британии внести свою лепту.
Добровольцы от тори строили клиники, преподавали английский и сближались. Они сформировали круг «сострадательных консерваторов», который в дальнейшем обеспечил решение Кэмерона закрепить 0,7% национального дохода на международную помощь — Британия стала единственным членом G8, выполнившим этот показатель. Молодые тори воспринимали участие в проекте «Умубано» как шаг в продвижении своей карьеры. Один из бывших помощников Кэмерона построил крикетное поле, и спорт прижился. Кагаме решил забыть о колониальном прошлом Руанды как французской колонии и подал заявку на вступление в Британское Содружество. Мягкая сила выглядела как рабочий инструмент внешней политики. Британия стала крупнейшим двусторонним донором Руанды.
Затем настала реальность. Расходы на борьбу с Covid-19 подтолкнули Риши Сунака к снижению объёма помощи до 0,5%; другая часть средств была направлена на оплату размещения беженцев. Внешняя помощь больше не имела отдельного министерства, и казалось, что дни Британии как серьёзного игрока на конференциях по международной помощи сочтены. В самой Руанде стало всё более очевидно, что Кагаме — не святой.
На самом деле он — сторонник территориальной экспансии, верящий в «Великую Руанде», чрезмерно уверенный в своей репутации как лидера африканского континента и решительно стремящийся превратить регион Великих Африканских озёр — начиная с Демократической Республики Конго — в сферу своих естественных интересов. Распыление беженцев-хуту по соседним странам заставило его видеть врагов по окружности. Прежде всего, относительное отсутствие природных ресурсов в Руанде вызывает у него зависть к минеральному богатству Конго. Его запасы лития, колтана и кобальта делают его желанным для любого государства, делающего ставку на будущее электромобилей и их батарей. Более 50% мирового объёма кобальта поступает из одной провинции ДРК — Катанги.
Существуют разные прогнозы по спросу на электромобили. Один из них предполагает рост спроса на литий на 1800% к 2030 году — это около 85% от общего мирового спроса. Как такой амбициозный, обученный военному делу автократ, как Кагаме (он обучался в Объединённом командном колледже армии США в Форт Левенуорт), природный нарушитель порядка, может стоять в стороне и наблюдать, как его сосед становится богатым без особых усилий? Некоторые металлы из ДРК (включая золото) уже вывозятся контрабандой через Руанду, но главный приз — совсем рядом, под землёй.
Это, по всей видимости, достаточно веская причина для того, чтобы конголезская повстанческая группа M23, возглавляемая тутси, начала войну. К концу января она захватила город Гома, разрушила гарнизон армии Конго и вынудила к бегству 300 румынских наёмников. Руанда отрицает финансирование и вооружение M23, но есть многочисленные сообщения о том, что повстанцы используют турецкие дроны Bayraktar TB2, которые ускорили наступление. Кагаме, считающий, что его добросовестные реформы государственного управления Руанды остались непризнанными, возмущён своим исключением из того, что, по его мнению, станет бурным потоком богатства в соседнем Конго. Границы Руанды, установленные в колониальную эпоху, не отражают её подлинную историю, утверждает он.
И он чувствует себя более уверенно благодаря приходу Дональда Трампа в Белый дом. Лидер Конго Феликс Чисекеди близок к заключению инвестиционной сделки с Трампом, которая поможет правительству в Киншасе диверсифицироваться и ослабить зависимость от Китая. Руанда также может быть вовлечена — но только если она обуздает повстанцев M23. Стратегия Кагаме может состоять в том, чтобы выторговать высокую политическую цену от США и высокую коммерческую — от ДРК, при этом продолжая изображать себя как короля-делателя (king-maker) региона Великих озёр.
Кагаме долгое время был любимцем Запада за своё мнимое реформаторство и готовность размещать отклонённых мигрантов из Великобритании и других стран. Это восприятие угасло, когда его марионеточные повстанцы начали крушить хрупкие соседние государства. Теперь он снова чувствует, что у него начинается полоса удачи. На Украине Трамп уже показал готовность связывать права на добычу редкоземельных металлов с вопросами безопасности. Похоже, что это станет одной из тем его президентства — не «Большая нефть», а «Большая лопата» — по мере того как конкуренция с Китаем за электромобили усиливается. Африка становится следующим полем битвы новой «минеральной политики» Трампа.
Статья, размещенная на этом сайте, является переводом оригинальной публикации с The Times. Мы стремимся сохранить точность и достоверность содержания, однако перевод может содержать интерпретации, отличающиеся от первоначального текста. Оригинальная статья является собственностью The Times и защищена авторскими правами.
Briefly не претендует на авторство оригинального материала и предоставляет перевод исключительно в информационных целях для русскоязычной аудитории. Если у вас есть вопросы или замечания по поводу содержания, пожалуйста, обращайтесь к нам или к правообладателю The Times.
